Смекни!
smekni.com

Художественные стилевые направления в искусстве (стр. 3 из 36)

Вместе с тем, античная скульптура прин­ципиально геометрична. Б. Фармаковский от­мечал, что «греческое искусство всегда до известной степени — искусство геометричес­кое... античная классическая скульптура — это высшая стадия развития геометрического стиля, присущего грекам еще с архаических времен. Греческое искусство выросло из гео­метрического стиля, и по своей сути этот стиль никогда не менялся» . Геометриям скульптуры, основанный на точном расчете и модульности пропорций, получил норма­тивное выражение в знаменитом «Каноне» Поликлета из Аргоса (432г. до н.э.). Согла­сно правилу Поликлета, у идеально сложен­ной фигуры величина головы составляет од­ну восьмую роста, а торс вместе с головой также относится к тазу и ногам, как ноги к торсу или плечо руки к предплечью и кисти. Фигура человека, таким образом, делится во всех своих отношениях на три, пять, восемь и т. д. частей согласно принципу «золотого сечения». Особенно заметна геометрия в тра­ктовке деталей: голов, рук и ног античных статуй. Их лица всегда абсолютно симметри­чны. Симметрична и геометризована форма волос, лицевая часть независимо от характе­ра и типа изображаемого человека делится на три равные части по высоте, разрез рта по длине точно вписывается в расстояние между крыльями носа или внутренними уголкамн глаз. Именно в этом геометризме сле­дует искать причину внешней бесстрастности античной скульптуры, даже если она изобра­жает человека в движении, состоянии физи­ческого или эмоционального напряжения. В таких случаях о движении фигуры говорит только ее поза, но никак не напряжение мускулов или выражение лица. Если взять фрагмент репродукции знаменитой статуи Мирона «Дискобол», изображающей голову атлета, то будет трудно догадаться, что это часть фигуры, выражающей готовность к мощному движению,— до того бесстрастно и статично лицо, как, впрочем, и вся муску­латура.

Стиль древнегреческой скульптуры вре­мени ее расцвета, несмотря на разнообра­зие представляющих ее мастеров, образует единое и неделимое целое. Это — уравно­вешенность и однозначность в трактовке характера героя — воина, атлета, внутрен­ний мир которого лишен борьбы чувств и мыслей настолько, что его изображение могло бы только «испортить» красоту иде­альной, статичной формы. Индивидуализа­ция образов, как и искусство портрета вообще, было чуждо античной классике. Исключение составляет лишь искусство эл­линистической и римской эпох. Античных богов или героев, лица которых менее всего индивидуальны и удивительно похо­жи одно на другое, мы различаем только по их типичным позам и атрибутам. Веро­ятно, по этой причине даже сильно повре­жденные фрагменты греческой скульпту­ры, с утраченными головами и руками,— «антики» — сохраняют свою красоту и гармонию. И трудно не поймать себя на мысли о том, что им не нужны руки и головы, с ними, быть может, они выгляде­ли бы даже хуже. Идеальное содержание греческого искусства лучше всего выража­лось не в портрете, а в пластике обнажен­ного тела и движении драпировок.

Весьма примечательно, что в лучших статуях античности головы — совсем не самые главные части фигур, они трактова­ны точно так же, как, скажем, рука, бед­ро, стопа. Это застывшие маски, которые вследствие своего отвлеченного геометри­ческого характера не только не несут ха­рактерных этнических или психологичес­ких черт, но даже не имеют явных призна­ков пола. Это приводило к различным курьезам. Великий знаток античного ис­кусства Винкельманн посчитал мюнхенскую статую Аполлона с кифарой изображением музы, а римская копия головы Афины Фидия долгое время называлась «головой полководца». Знаменитая «Голова Перик-ла» работы Кресилая не является портре­том, и по ней нельзя сказать, как выгля­дел в жизни этот человек. Не случайно она считается гермой и снабжена поясня­ющей надписью. Идеализация, симметрия, статичность стали как раз теми качества­ми, которые были канонизированы впос­ледствии академизмом и превратили ис­кусство греческой классики в эталон пре­красного для последующих поколений.

Греция, прежде всего в искусстве архи­тектуры и скульптуры, заложила основы будущей европейской культуры рациональности и, в частности, рационального ху­дожественного мышления, ставшего в свою очередь основой Классицизма в искусстве. В этом состоит главная причина того, что европейский Классицизм XVI, XVII, XVIII и XIX вв. всегда опирался на античное искусство не в силу простого подражания " некоему произвольно выбранному идеалу, а по причине рациональности и конструк­тивности художественного мышления. Си­ла этой традиции была настолько велика, что даже другие направления, течения и стили, такие как Барокко, Романтизм. Би-дермайер, конструктивизм, так или иначе были связаны с этими принципами.

Существенной является также связь ху­дожественного стиля античного искусства с культурой стран Ближнего Востока, от­куда оно вышло и в постоянных отноше­ниях с которым развивалось. С азиатски­ми культурами его сближает полихромия в архитектуре и первоначальной раскраске мраморных статуй, любовь к драгоценным материалам, в том числе инкрустация брон­зовых скульптур — глаз, губ, волос — стеклом, драгоценными камнями, красной медью и золотом, искусство торевтики, в особенности обработки золота, «ковровый» стиль росписи керамики. Примечательно, что в позднейшее время классицисты и академисты «были больше греками, чем сами греки», игнорируя в античной клас­сике именно эти восточные черты. Азиат­ской была страсть греков к созданию ко­лоссальных статуй из золота и слоновой кости. Мы знаем, что на Акрополе стояла бронзовая позолоченная статуя Афины ок. 17 метров высотой работы скульптора Фи­дия, который также изготавливал хрисоэ-лефантинные статуи до 12 метров. Эта тенденция еще более усилилась в период эллинизма. Знаменитый родосский колосс (285 г. до н. э.) имел 37 метров в высоту, а фигура Гелиоса, установленная в Риме рядом с Колизеем,— 39 метров.

В позднем античном искусстве усилива­ются натуралистические тенденции, что по­степенно сводит на нет особенности класси­ческого стиля. Английский историк Е. Доддс в книге «Греки и иррациональное» («TheGreeksandtheirrational», 1951) выдвинул гипотезу о том, что именно рационализм и логика в конце концов погубили греческую культуру и подготовили почву для расцвета христианского мистицизма.

Несколько иной характер имело искус­ство Древнего Рима, прежде всего архите­ктура. Существует упрощенный взгляд, что римляне в области искусства все переняли у греков и не создали ничего своего. Действительно, они с легкостью и мудрой практичностью заимствовали культурные достижения завоеванных стран. Но на са­мом деле «римляне имели, как писал О. Шуази, особенно во времена республи­ки, вполне самобытную и великую архите­ктуру. Она отличалась присущим ей одной отпечатком величия или, по выражению Витрувия, «значительностью», влияние ко­торой испытали на себе даже афиняне, когда они вызвали из Рима архитектора для постройки храма в честь Зевса Олим­пийского... Римская архитектура представ­ляет собой смешанное искусство... Эле­менты декоративного искусства римлян двоякого происхождения: они связаны как с Этрурией, так и с Грецией... Этрурия дала римлянам арку, Греция — ордера... Еще задолго до взятия Коринфа в Риме зародилось действительно римское искус­ство, резко отличавшееся своими мужест­венными формами от современного ему греческого, и это искусство не исчезло... Миф о внезапном покорении Рима гречес­ким искусством напоминает иллюзии фран­цузских архитекторов эпохи Ренессанса, считавших себя итальянцами из-за своей страсти к итальянскому искусству...» . Ар­хитектура Рима принципиально отлична от греческой. Если греки не разделяли конструкцию и декор, вытесывая то и другое из цельных мраморных блоков, то римляне, напротив, возводили стены из кирпича и бетона, а затем при помощи скоб навешивали мраморную облицовку, приставляли колонны и профили. Извест­ные слова Светония о том, что император Август «принял Рим кирпичным, а оставил мраморным», вероятно, следует понимать именно в этом смысле (см. августовский классицизм). Римский архитектурный ме­тод, безусловно, ускорял строительные ра­боты и был неизбежным при выбранной технологии, но и способствовал скорому вырождению архитектуры как искусства. Тем не менее, именно метод декоративной обработки фасадов получил развитие в искусстве Классицизма последующих эпох и, в частности, в зодчестве Итальянского Возрождения. По сравнению с греками римляне еще более усилили декоративную сторону ордеров, подняв их на пьедестал и отдав предпочтение наиболее пышному из них — коринфскому.