Стереотипы национальной культуры в межкультурном общении (стр. 12 из 15)

Ю.Д. Апресян подчеркивал донаучный характер языковой картины мира, называя ее наивной картиной. Языковая картина мира как бы дополняет объективные знания о реальности, часто искажая их.

Поскольку познание мира человеком не свободно от ошибок и заблуждений, его концептуальная картина мира меняется, перерисовывается, тогда как языковая картина мира еще долгое время хранит следы этих ошибок и заблуждений. Так, довольно часто для обозначения и передачи состояния эмоционального подъема говорящий использует фразеологизм воспарить душой, не осознавая, что это средство языка связано с архаическими представлениями о наличии внутри человека животворящей субстанции – души, которая мыслилась в мифологической картине мира в виде пара и могла покидать тело, перемещаясь к небесам.

Языковая картина мира формирует тип отношения человека к миру (природе, животным, самому себе как элементу мира). Она задает нормы поведения человека в мире, определяет его отношение к миру. Каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия и организации (“концептуализации”) мира. Выражаемые в нем значения складываются в некую единую систему взглядов, своего рода коллективную философию, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям языка.

Таким образом, роль языка состоит не только в передаче сообщения, но в первую очередь во внутренней организации того, что подлежит сообщению. Возникает как бы “пространство значений”, то есть закрепленные в языке знания о мире, куда непременно вплетается национально-культурный опыт конкретной языковой общности. Формируется мир говорящих на данном языке. То есть языковая картина мира как совокупность знаний о мире, запечатленных в лексике, фразеологии, грамматике.

Термин языковая картина мира – это не более чем метафора, так как в реальности специфические особенности национального языка, в которых зафиксирован уникальный общественно- исторический опыт национальной общности людей, создают для носителей этого языка не какую-то иную, неповторимую картину мира, отличную от объективно существующей, а лишь специфическую окраску этого мира, обусловленную национальной значимостью предметов, процессов, избирательным отношением к ним, которое порождается спецификой деятельности, образа жизни и национальной культуры данного народа

Языковая картина мира создается разными красками, наиболее яркими являются мифологемы, образно-метафоричные слова, коннотативные слова и др. Наше миропонимание частично находится в плену у языковой картины мира. Каждый конкретный язык заключает в себе национальную, самобытную систему, которая определяет мировоззрение носителей данного языка и формирует их картину мира.

Именно в содержательной стороне языка (в меньшей степени в грамматике) отражена картина мира данного этноса, которая становится фундаментом всех культурных стереотипов. Ее анализ помогает понять, чем различаются национальные культуры, как они дополняют друг друга на уровне мировой культуры. При этом если бы значения всех этих слов были культурноспецифичны, то вообще было бы невозможно исследовать культур-

ные различия. Поэтому, изучая культурно-национальные аспекты, нужно учитывать и универсальные свойства языковых единиц.

Итак, культурная и языковая картины мира тесно взаимосвязаны, находятся в состоянии непрерывного взаимодействия и восходят к реальной картине мира, а вернее, просто к реальному миру, окружающему человека.

Разумеется, национальная культурная картина мира первична по отношению к языковой. Она полнее, богаче, чем соответствующая языковая. Однако именно язык реализует, вербализует национальную картину мира, хранит ее и передает из поколения в поколение. Язык фиксирует далеко не все, что есть в национальном видении мира, но способен описать все.

При необходимости язык заимствует слова для выражения понятий, свойственных чужому языковому мышлению, из чужой языковой среды. Если в русскоязычном мире отсутствуют такие напитки, как виски и эль, а в англоязычном мире нет таких блюд, как блины и борщ, то данные понятия выражаются с помощью слов, заимствованных из соответствующего языка. Это могут быть слова, обозначающие предметы национальной культуры (balalaika, matryoshka, blini, vodka; футбол, виски, эль), политические, экономические или научные термины (Bolshevik, perestroyka, sputnik; импичмент, лизинг, дилер; файл, компьютер, бит) [29].

Более сложной оказывается ситуация, когда одно и то же понятие по-разному – избыточно или недостаточно – словесно выражается в разных языках.

Рассмотрим, например, способы выражения того факта внеязыковой реальности, который по-русски называется палец Чтобы назвать этот предмет по-английски, необходимо уточнить, что имеется в виду: палец руки или ноги, и если руки, то какой палец, потому что, как известно, пальцы руки, кроме большого, у англичан называются fingers, большой палец - thumb, а пальцы ноги – toes. То же самое касается и немецкого языка, где для обозначения пальцев руки и ноги используются разные слова (der Finger и die Zehe соответственно).

Выбор эталонов или символов в наивной картине мира, как правило, мотивирован. Эта мотивация завивит от характеристики всей концептуальной системы и может быть выявлена в некоторых случаях на уровне языковой картины мира.

Проблема изучения языковой картины мира тесно связана с проблемой концептуальной картины мира, которая отбражает специфику человека и его бытия, взаимоотношения его с миром, условия его существования. Языковая картина мира эксплицирует различные картины мира человека и отображает общую картину мира.

Человеческая деятельность, включающая в качестве составной части и символическую, то есть культурную, вселенную одновременно и универсальна, и национально-специфична. Эти ее свойства определяют как своеобразие языковой картины мира, так и ее универсальность.

Итак:

Язык, фиксируя коллективные стереотипные и эталонные представления, объективирует интерпретирующую деятельность человеческого сознания и делает ее доступной для изучения.

Картина мира того или иного этноса становится фундаментом культурных стереотипов. Ее анализ помогает выявить различия в национальной культуре того или иного народа

Особенности воссоздания значения стереотипов в художественном переводе.

Как и всякий вид профессиональной деятельности, перевод выполняет определенную функцию в обществе, то есть имеет свое общественное предназначение. Очевидно, что общественное предназначение профессиональной деятельности является ее важнейшей характеристикой, самым непосредственным образом определяющей ее сущность. Это относится и к переводу.

Для выявления общественного предназначения перевода (как профессиональной деятельности) существенным является тот факт, что другие виды языкового посредничества, например, такие, как реферирование, пересказ, не претендуют на то, чтобы быть полноценной заменой исходного текста. Наоборот, они заведомо должны в чем-то отличаться от него. И лишь перевод рассматривается обществом как то же самое, как копия, только на другом языке. Соответственно, общение с помощью перевода рассматривается как такое же общение, как и обычное, одноязычное – только лишь с участием промежуточного звена – переводчика. В обществе укоренилось мнение, что двуязычное общение через хорошего переводчика по своим возможностям и эффективности не отличается от естественной, одноязычной коммуникации. Такое понимание перевода стало фактом общественного сознания, и практика общения не опровергает такой взгляд на него.

Итак, общественное предназначение перевода можно определить следующим образом: перевод призван обеспечить такую опосредованную двуязычную коммуникацию, которая по своим возможностям максимально приближалась бы к обычной, одноязычной коммуникации.

Таким образом, процесс перевода является неотъемлемой частью опосредованной двуязычной коммуникации, ее центральным звеном:

О ИТ П ПТ А

О - отправитель (участник коммуникации, создающий исходный текст и адресующий его другому участнику коммуникации)

ИТ – исходный текст (текст оригинала)

П – переводчик и сам процесс перевода (происходящий в голове переводчика)

ПТ – переводной текст (текст перевода)

А – адресат (участник коммуникации, которому адресован текст перевода) [13]

Переводчику необходимо иметь правильное представление о переводе как процессе, но важнее все-таки знать, что являет собой перевод как текст, поскольку именно переводной текст есть тот продукт, который переводчик создает, а для того, чтобы создать нечто, надо хотя бы в общих чертах представить, что должно быть создано.

Переводной текст является производным от исходного текста: ПТ создается на основе определенных характеристик ИТ и воспроизводит их средствами иного языка в условиях иной культуры.

Вместе с тем, очевидно, что ПТ неизбежно чем-то должен отличаться от ИТ, хотя бы в силу различий двух языков, их возможностей. Сказанное означает, что важнейшей практической проблемой для переводчика является вопрос о том, в чем ПТ должен совпадать и в чем может не совпадать.

Перевод как процесс должен обеспечивать прежде всего эквивалентность реакции адресата, получающего перевод, и адресата, получающего оригинал, а поэтому ИТ и ПТ должны быть в первую очередь равноценны по своей способности вызывать реакции у своих адресатов. Эту способность мы будем называть регулятивным воздействием, так как, воздействуя на адресата, текст определенным образом регулирует (изменяет) его мыслительную деятельность, его эмоции, его поведение.