Пьеса, завершающаяся готовностью людей из народа отстаивать своё достоинство вплоть до вооружённого восстания, начинается с того, что одна из них — Лауренсия — в ответ на признание в любви молодого крестьянина Фрондосо, смеясь, отвечала, что любит лишь свою честь. Связаны ли эти разномасштабные события? Безусловно. Между первоначальной любовью к себе (ибо любить честь — любить себя) и финальной сценой происходит становление личности героини. Она полюбила Фрондосо, и их любви сопутствовала не тишина пасторали, а угроза, исходящая от сильных мира сего. На этом грозном фоне в своём прежнем ренессансном качестве возникает чувство любви как путь к достоинству, не в смысле социальной привилегии, а как неотъемлемое свойство человечности.
Совершается возвращение к ренессансным ценностям, от которых не уходил Лопе де Вега, но которые покидают современный ему мир, сменяясь новыми, лишёнными общечеловеческого смысла. Они рассчитаны на отдельного человека, к тому же не на каждого, а лишь на того, кто может подтвердить своё право дворянской грамотой. Прежнее достоинство достижимо лишь как результат героического поступка.
Лопе де Вега явился не только завершителем определённой традиции испанской драмы, но и человеком, напоминающим о высоте ренессансного идеала, который в новых условиях подвергается новым опасностям и искушениям. Переосмысляются прежние ценности, порой искажаясь, как это происходит с любовью. Один из тех, кого причисляют к "школе Лопе", – Тирсо де Молина (1583?–1648) ввёл в мировую литературу из испанской легенды образ Дон Жуана («Севильский озорник, или Каменный гость»). Этот образ — как будто бы одна из проекций ренессансной идеи свободного, любящего человека. Однако любовь теперь, как явствует из названия, — озорство, а свобода — своеволие. История об озорнике сразу же превратится в один из вечных (архетипических) образов мировой культуры и ещё в XVIIстолетии получит философское истолкование (см. Мольер).
Испанская драма живёт напряжённым исследованием страстей, земных и небесных. Народ, преданный театру, был в то же время одним из самых набожных в Европе. Между Церковью и театром отношения складывались непросто, но почти каждый значительный испанский драматург XVIIвека искал покровительства у Церкви, нередко формально принимал сан и писал ауто — пьесы о страстях Господних. Дух веры всё более овладевал и светским театром. Именно так было с величайшим испанским драматургом, вышедшим из "школы Лопе", — Кальдероном (1600–1684). Время его европейской славы наступит позже — его откроют романтики в начале XIXвека, изумятся его величию, сравнят с Шекспиром, иногда и вовсе отдавая ему первенство.
В своём же столетии Кальдерон представляет религиозноебарокко. Фигуры его персонажей, как на полотнах его соотечественника и старшего современника Эль Греко, устремлены к небу не только в духовном, но как будто бы в физическом порыве. Там они ожидают пробуждения, веруя, согласно названию самой прославленной из пьес Кальдерона, что «Жизнь есть сон».
Время её создания — 1635–1636 годы. Иными словами, шедевр испанского барокко одновременен первому значительному произведению французского классицизма — трагедии Пьера Корнеля «Сид». В искусстве религиозного барокко человек пытается в небесной иерархии обрести смысл и порядок, которого в его глазах лишена земная жизнь. В традиции классицизма — стремление здесь, на земле, установить иерархию упорядоченного, осмысленного бытия.
Круг понятий
| Комедияплащаишпаги: | |
| честь | достоинство |
| интрига | карнавал |
| новое искусство | трагикомедия |
Мольер
Из Парижа в провинцию и обратно
В биографии Мольера, написанной Михаилом Булгаковым, есть глава «Бру-га-га», посвящённая первому представлению мольеровского театра при дворе. Это произошло в одном из залов Лувра 24октября 1658года. Вечер открылся трагедией Корнеля «Никомед». В зале — король, придворные, актёры Бургундского отеля, признанные мастера трагического жанра. По ходу спектакля скучнеет зал, сжался в своём кресле брат короля юный Филипп Орлеанский — это он добился права для провинциальной труппы играть в Лувре. И что же — провал? Он кажется уже свершившимся, когда после «Никомеда» на сцене появляется Мольер и предлагает комедию собственного сочинения — «Влюблённый доктор»: провинция на ней смеялась. Король кивнул.
В главной роли, как и в только что провалившемся «Никомеде», выступил сам директор театра — Мольер. Он выбежал на сцену, и "в зале заулыбались. После первой реплики — стали хохотать. А через несколько минут — хохот превратился в грохот. И видно было, как надменный человек в кресле [король] отвалился на спинку его и стал, всхлипывая, вытирать слёзы. Вдруг, совершенно неожиданно для себя, рядом визгливо захохотал Филипп Орлеанский. В глазах у влюблённого врача вдруг посветлело. Он понял, что слышит... знаменитый, непередаваемый, говорящий о полном успехе комедии обвал в зале, который в труппе Мольера называли «бру-га-га»".
Так столица узнала о новой труппе и её руководителе, неважном исполнителе трагических ролей, но зато великолепном фарсёре и авторе комедий. Король узаконил существование нового театра, отведя ему зал Пти-Бурбон. По неофициальному титулу брата короля театр назвали труппой Месье. Всего этого могло и не быть, провались «Влюблённый доктор». И что тогда? Обратный путь в провинцию, уже однажды совершённый Мольером.
Настоящее имя Мольера — Жан Батист Поклен (1621–1673). Он — сын и внук королевского обойщика. Завидная должность, от которой он отказался в пользу своего брата, избрав другое поприще — театр — и приняв сценическое имя, ставшее всемирно знаменитым.
Мольер получил хорошее образование, закончив Клермонский коллеж (ныне лицей Людовика Великого) в 1639году. Следующие три года он изучает право. В 1641году в доме своего друга Мольер слушает лекции философа Пьера Гассенди (1592–1655). Знаменательное знакомство! Если в трагедии классицизма с интеллектуальной стройностью её конфликта видят параллель философии Декарта, то не логично ли, что комедиографу проповедует Гассенди? Он убеждённый противник теории врождённых идей. Мир, согласно Гассенди, творится не Божественным разумом, а рождается самотворящей материей для радости и наслаждения человека. Насколько этот склад мысли увлёк Мольера, можно судить по тому, что его первым литературным созданием был перевод древнеримской поэмы Лукреция «О природе вещей», увы, не сохранившийся.
В 1643году Жан Батист Поклен сделал окончательный выбор: 1января следующего года открывается Блистательный театр, и в числе его создателей значится новое театральное имя — Мольер. Среди его сотоварищей — семейство Бежаров, и в том числе — Мадлена Бежар, партнёрша по сцене и подруга Мольера.
Первый парижский период в театральной карьере Мольера длился недолго — чуть более года — и закончился бесславно. Осенью 1645года Блистательный театр разорился. Несколько дней Мольер провёл в долговой тюрьме, а затем с остатком своей в ту пору не слишком профессиональной труппы отправился в провинцию на гастроли, продлившиеся тринадцать лет. Скитание из города в город, тяготы пути и жалкого актёрского быта. Профессия в ту пору не считалась благородной. Мольеру предстояло изменить статус и смысл своего ремесла.
Что они могли тогда играть? Перелицовывали старые, ещё средневековые фарсы. Новым опытом во Франции было знакомство с итальянским театром масок, комедиейдельарте. Как и французский фарс, она наследовала старой традиции народной площадной культуры, но, сформировавшаяся лишь в XVI веке, представляла собой более высокий этап её развития. В сценическом отношении эта комедия предполагала создание актёрского ансамбля, состоящего из четырёх масок. Самую известную — "северную" — четвёрку составляли Панталоне (купец, скупой), Доктор и два простака — Дзанни: Бригелла (первоначально хитрый, изворотливый, злой крестьянин) и Арлекин (первоначально глупец, позже — плут).
Этот опыт многое дал Мольеру. Можно сказать, что он заставил его стать драматургом, поскольку комедия дель арте — театр импровизации. Существует лишь общий, как бы теперь сказали, сценарный план, а текст роли создаётся самим актёром. Мольер начал набрасывать роли, варьировать сюжеты, приспосабливать итальянские маски к французской жизни. В некоторых именах мольеровских персонажей и много позже угадывается их родословная: так, герой нескольких комедий — Сганарель — происходит от Дзанарелло (Дзанни). Оттуда же и Влюблённый Доктор, принёсший первый парижский успех.
Успех подтвердил мастерство труппы, но в не меньшей степени и мастерство её комедиографа, чьё творение смешило узнаваемостью в масках типов реальной жизни. Для Мольера это был лишь один из первых набросков. Именно теперь он начинает подробно и обстоятельно писать с натуры.
Урок всем
В предисловии к одной из своих самых известных и, безусловно, самой своей многострадальной пьесе — «Тартюф» — Мольер скажет: "Поскольку назначение комедии состоит в том, чтобы развлекать людей, исправляя их, я рассудил, что по роду своих занятий я не могу делать ничего более достойного, чем бичевать пороки моего века..."
Есть драматурги скорее развлекающие, чем исправляющие нравы. Мольер сам был в их числе до возвращения в Париж. Теперь же, когда его аудитория — самые могущественные, утончённые и образованные люди Франции, он не может не ставить задачи более важные. И первая из них — показать зрителям их самих, показать без лести и снисхождения. Свою портретную галерею Мольер откроет, продемонстрировав двору то, чем люди, его посещающие, отличаются от остальных жителей королевства, гордясь своим отличием.