То, что эти категории определяют не только "теоретическую картину мира", но и всю практическую деятельность людей, подтвердить нетрудно: "В архаических и древних обществах космическая модель... является основой некоей универсальной глобальной символической модели, которая реализуется в ритуалах..., в устройстве "мужского дома" и племенного селения, храма и города, в семейно-брачных отношениях, в одежде, в приготовлении пищи, в производственной деятельности, в самых разнообразных планах в сфере коллективных представлений и поведения. На всех этих уровнях воспроизводятся те же символы и структурные конфигурации" (Мелетинский Е.М., 1995).
Основной космогонический ритуал, который формировал категориальную структуру сознания архаичных индоевропейцев - это ритуал человеческого жертвоприношения, впоследствии заменяемого разными видами жертвенных животных ( в особенности конем, а также быком, овцой, свиньей, собакой ). При расчленении человека как образа первосущества по новому организуется космос. Его части тела соотносятся с разными частями вселенной, которые и возникают из них, что соответствует данным индийской космологии ( расчленение первочеловека Пуруши ), германо-скандинавской ( расчленение великана Имира ), славянской ( соответствующие мотивы др.-рус. "Голубиной книги" ) и другим традициям.
Другая группа ритуалов, наиболее распространенных наряду с космогоническими - ритуалы инициации. Эти ритуальные схемы широко распространены и в мифологических представлениях. Более того, В.Я. Пропп показал, что "цикл инициации" - древнейшая основа большинства волшебных сказок у всех народов. Он выделил сказочные мотивы, соотносимые с обрядами посвящения - "разрубание и оживление", "проглатывание и извергание", "получение волшебного средства или волшебного помошника" и многие другие. По Проппу, с циклом инициации тесно связан цикл смерти; "весь обряд инициации испытывался как побывка в стране смерти, и наоборот, умерший переживал все то, что переживал посвящаемый (Пропп В.Я., 1946). Сейчас общепризнан но, что инициационные ритуалы имеют главной темой смерть и воскрешение, воспринимаются как смерть и новое рождение самими участниками; более того, так воспринимаются любые переходы человека из одного статуса в другой (МНМ, 1991). Смерть также уподобляется возвращению к хаотическому состоянию, предшествующему сотворению мира в космогонических ритуалах.
Дальнейшее развитие общеиндоевропейского мифологического фонда в отдельных традициях характеризовалось рядом сходных тенденций, которые и определили существенное сходство результатов преобразования этого фонда в каждой отдельной мифологии. К таким общим тенденциям относится прежде всего группировка основных божеств пантеона по трем главным функциям: жреческой (магическо-сакральной), военной и хозяйственной, которые ( как убедительно показал в серии своих работ Ж.Дюмезиль ) соответствовали трем основным аспектам социальной жизни ранних индоевропейских обществ.
Мифологическая эпоха длилась тысячелетие за тысячелетием и породила множество великих и удивительных культур древности, однако где-то около 500 лет до н.э. происходит, по словам К.Ясперса, "самый резкий поворот в истории человечества". В эту эпоху были разработаны основные категории, которыми мы мыслим по сей день, заложены основы мировых религий, и сегодня определяющих жизнь людей. Это время Упанишад и Будды, Конфуция и Лао-цзы, Заратустры и библейских пророков, Гомера, Платона, Гераклита и многих других гениев, стоящих у истоков культур новой эры. Осевое время растворяет культуры древности, вбирает их в себя, предоставляет им гибнуть - независимо от того, является ли носителем нового народ древней культуры, или другие народы. Все то, что существовало до осевого времени, пусть оно даже было величественным, подобно вавилонской, египетской, индийской или китайской культуре, воспринимается как нечто дремлющее, непробудившееся. Древние культуры продолжают жить лишь в тех своих элементах, которые вошли в осевое время, восприняты новым началом. По сравнению с ясной человеческой сущностью осевого времени предшествующие ему древние культуры как бы скрыты под некоей своеобразной пеленой, будто человек того времени еще не достиг подлинного самосознания. Монументальность в религии, в религиозном искусстве и в соответствующих им огромных авторитарных государственных образованиях древности была для людей осевого периода предметом благоговения и восхищения, подчас даже образцом ( например, для Конфуция, Платона ), но таким образом, что смысл этих образцов в восприятии совершенно менялся ( К.Ясперс,1994).
Существуют разные точки зрения на то, что подвигло целые культуры на этот гигантский процесс рефлексии, когда, по словам К.Ясперса, "сознание осознавало сознание, мышление делало своим объектом мышление". По мнению А.Вебера, этот поворот истории был осуществлен именно индоевропейскими завоевателями с их героикой и "трагическим духом". Вряд ли такого объяснения достаточно, как недостаточно и чисто социально-экономических обснений. Как бы то ни было, новая европейская культура начала отсчет своего времени.
Список литературы
1. История Европы т.1., М.,1988.
2. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М., 1995.
3. Мифы народов мира (энциклопедия), т.1, т.2. М., 1991.
4. Пропп В.Я. Морфология сказки. М., 1946.
5. Топоров В.Н. О ритуале. Архаический ритуал в фольклорных раннелитературных памятниках. М., 1988.
6. Элиаде М. Священное и мирское. М., 1994.
7. Юнг К.Г. Проблемы души нашего времени. М., 1993.
8. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1994