О том, что казак в фольклоре является воплощением собирательного образа врага, говорит, например, тот факт, что иногда в чукотских сказках казаки, с которыми сражаются чукчи, имеют коряцкие имена. По-видимому, первоначально это были предания о войне с коряками, но для усиления образа врага, для придания ему общей выразительности коряки были названы казаками.
Однако, несмотря на то, что казакам зачатую приписывали то, к чему они реально никакого отношения не имели, казак в фольклоре и казак как историческое лицо имели много общего. Не случайно в чукотском языке слово «Касаимел I» (казакоподобный) имеет значение скверный, грубый, жестокий[14]. Предания содержат описания истязаний, которым подвергались туземцы: убийство мирных жителей, угон оленей, желание истребить всех аборигенов[15]. Как нам кажется, все это не является преувеличением, продиктованным особенностями жанра, имеющим своей целью изобразить противника в наиболее неприглядном виде, а себя выставить исключительно страдающей стороной. Те же предания повествуют об аналогичном обращении с русскими, попавшими в плен, что было бы невозможным, имей все вышеописанные действия какую-либо негативную окраску в глазах аборигенов. Скорее всего, подобное отношение к противнику представлялось делом обычным и практиковалось обеими сторонами. Это подтверждается и архивными документами, в частности, описаниями походов служилых лудей против чукчей в первой половине XVIII в.
Описание жестокости казаков, пожалуй, самый сильный мотив в чукотском фольклоре. С ним перекликаются и сюжеты якутских преданий, в одном из которых повествуется о том, как казаки расстреливают из пушек огромную толпу туземцев[16]. Если для образа русского жестокость по отношению к аборигенам - всего лишь одна из черт, то для казака эта черта является доминирующей. Причем жестоки они не только по отношению к аборигенам. Сказания изобилуют описаниями кровавых стычек между самими казаками[17].
Образ казака в фольклоре неотделим от огнестрельного оружия. Его описание прекрасно отражает то впечатление, которое это оружие произвело на туземцев. В одном из якутских сказаний пушка описывается как «зверь с очень страстной, огненной душой»[18]. Однако, и сами по себе казаки - храбрые и сильные воины, которые к тому же бывают хитры и вероломны. Поэтому лучший выход - прекратить войну и покориться. Многие предания заканчиваются призывом к миру.
Наряду с войной образ казака, да и образ русского вообще связан с торговлей. Торговля рассматривается как одно из основных занятий пришельцев. Торгующих якутов называли «нууча», что означает «русский»[19]. В одном из редких эвенкийских преданий, содержащих упоминание о русских, говорится о меновой торговле между пришельцами и эвенками[20]. В чукотском мифе о творении основной задачей русскому творец ставит производство чая, табака, сахара, соли, железа и торговлю всем этим с чукчами. Всю важность торговли с пришельцами для аборигенов отражает предание, в котором происхождение многих вооруженных конфликтов объясняется нежеланием русских торговать[21].
Осмысленная оценка значения прибытия русских и его последствий встречается лишь в якутском фольклоре. Приход русских ознаменовывается установлением у якутов порядка, прекращением междоусобиц. Русский закон почитался более справедливым, чем обычное право. Русские назначают начальников из «лучших людей», которые разбирают бытовые неурядицы и осуществляют справедливую раскладку ясака. Однако, вместе с приходом русских начинается насильственная христианизация и отмирание старых обычаев, с появлением русских связано и распространение новых болезней.
Изменение образа казака происходит в фольклорных памятниках, относящихся к более позднему периоду, когда между коренным и пришлым населением установились довольно мирные отношения. В них мы видим несколько иной образ казака, как человека живущего среди туземцев и имеющего с ними дружеские связи. Но, повторяем, эти предания относятся к периоду, когда русское население уже давно смешалось с местным и в большинстве своем даже перестало считать себя собственно русскими.
Таким образом, в процессе русского завоевания Сибири в ходе неизбежных столкновений у аборигенов вырабатывался и позже отложился в фольклоре собирательный образ русского как врага, который целиком переносится на казаков в силу их деятельности по отправлению служебных обязанностей. Образно говоря, казак в сознании аборигенов был синонимом врага, «человек с ружьем» и уже в соответствии с этой установкой наделялся всеми отрицательными качествами, какие только аборигены могли усмотреть у русских. Нередко и на деле казаки оправдывали свой весьма непривлекательный образ, созданный туземным фольклором.
Список литературы
Словцов П. Историческое обозрение Сибири. М., 1888. Кн. 1; Спасский Г. История плавания россиян… // Сибирский вестник, 1821. Ч.15–16. Гл.11; Андриевич В. К. История Сибири. Спб., 1989. Т.1–2; Шашков С. С. Исторические этюды. СПб., 1872; Богораз В. Г. Чукчи. М.-Л., 1934. Т.1–2; Оглоблин Н. Н. Семен Дежнев // Журнал Министерства народного просвещения, 1890, декабрь.
Сергеев О. И. Казачество на русском Дальнем Востоке в XVII-XIX вв. М., 1983
Эргис Г. У. Исторические предания и рассказы якутов. Якутск, 1960. Т.1–2; Ксенофонтов Г. В. Элейада. М., 1977; Исторический фольклор эвенков. М.-Л., 1966; Мифологические сказки и исторические предания энцев. М., 1977; Богораз А. Г. Материалы по изучению чукотского языка и фольклора. Спб., 1900; Сказки и мифы народов Чукотки и Камчатки. М., 1974.
Эргис Г. У. Очерки по якутскому фольклору. М., 1974. С.144
Богораз В. Г. Материалы… 1900. С.160.
Там же.
Ксенофонтов Г. В. Указ. соч. С. 101.
Там же. С.158.
Там же. С.101
Богораз В. Г. Материалы… С. 334.
Эргис Г. У. Исторические предания… Т.1. С. 32.
Мифологические сказки и предания энцев. С.200.
Богораз В. Г. Материалы… С.330–331.
Богораз В. Г. Чукчи. С.170.
Богораз В. Г. Материалы… С.330–331.
Эргис Г. У. Исторические предания… Т.2. С. 59–60.
Там же. С.12.
Там же. С.59.
Ксенофонтов Г. В. Указ. соч. С.233.
Исторически фольклор эвенков. С. 293.
Богораз В. Г. Материалы… С.292.