История основания стокгольмского музея вполне тривиальна. Как и многие военно-технические музеи, он возник на месте старого Артиллерийского двора, исполнявшего роль оружейной мастерской и арсенала одновременно. Музей знакомил с богатейшими коллекциями различных орудий убийства и счастливо просуществовал в таком виде до 1995 года. После чего был закрыт на 7 лет, а в 2002 году открылся совершенно в ином обличье. Сегодня о славном артиллерийском прошлом напоминают лишь бронзовые пушки во дворе да пара залов на первом этаже, посвященных истории шведской артиллерии.
Основная же экспозиция, занимающая второй и третий этажи, называется «Война». Поднявшегося по лестнице посетителя встречают четыре высказывания:
«Война — отец всего» (Гераклит Эфесский, ок. 540—480 года до н. э.)
«Сладка война — для не изведавшего войны» (Пиндар, 518—439 годы до н. э.)
«Война — самое приятное и достойное из всех занятий любого государя» (Людовик XIV, 1643—1715 годы)
«Жестоко, страшно ремесло солдата» (Шиллер, 1759—1805)
Тут же помещена аллегория войны: большая фотография оскаленного черепа в средневековом кольчужном капюшоне.
Экспозиция производит шокирующее впечатление. С первых же шагов вызывает напряжение активное использование натуралистичных манекенов, облаченных в костюмы соответствующих эпох и объединенных в сцены. Этот ход настолько непривычен для российского зрителя, что у нас в языке даже нет слова, обозначающего подобный экспозиционный прием. Если бы такие композиции были составлены не из людей, а из животных — они назывались бы «биогруппами». Выглядят группы чрезвычайно жизненно, благодаря чему посетитель сразу погружается в реалии походной жизни.
Третий этаж охватывает период от эпохи викингов до начала XX века, то есть времена, когда шведы воевали много и успешно. Однако собственно батальная тематика встречается сравнительно редко. Преобладает быт, причем довольно неприглядный: «Ландскнехты» (подписание контракта на службу), «Бивак времен Тридцатилетней войны» (в центре — сцена забоя свиньи), «Старуха и павшая лошадь» (героиня срезает куски мяса с кишащего червями трупа животного), «Летний лагерь» (армейские сборы XIX века), «Солдаты, замерзшие насмерть», «Ампутация» (последние две сцены даже описывать не хочется) и т. д. Армейская жизнь предстает глазам зрителя во всей ужасающей неприглядности. Чтобы не перегнуть палку и несколько дистанцировать от кошмара, в самых шокирующих разделах — «Дисциплина» (наказания в армии) и «Медицина» — большинство манекенов сделано не в натуральную величину, а меньше. Или больше. Например, когда посетитель поворачивается, чтобы выйти из зала «Медицина», над дверным проемом его подкарауливают главные враги солдата — крыса и огромного размера вошь.
В разделе ХХ века (второй этаж) экспозиция становится интерактивной. Кроме групп появляются интерьеры, в которые зрителю разрешено входить. Обычно выставочные пространства ориентированы на зрительное восприятие. В Музее армии к этому добавляются обоняние, осязание и слух. Можно подержать в руках амуницию и лыжи на вещевом складе, послушать радиоприемник в казарме, заглянуть в солдатское кафе, вместе с пожилой семейной парой посмотреть телевизор, показывающий войну во Вьетнаме (инсталляция «Война как телепередача»). В разделе «Животные на войне» зритель попадает на конюшню, где в ноздри ему бьет запах конского пота и навоза, а датчик объема, реагируя на движение постороннего, заставляет чучело лошади с грохотом бить копытом по жестяному ведру.
Заканчивается второй этаж разделом «Вооружение Шведской армии», сделанным тоже довольно необычно. Большую его часть занимает «тир», где на стойке выложены мушкет XVII века, ружье XVIII века, винтовка XIX века и современная автоматическая винтовка. Стрелять в музее, понятно, нельзя, но подержать оружие в руках, прицелиться можно. Вместо мишеней в зале стоят витрины, демонстрирующие результаты воздействия пуль, выпущенных из перечисленных видов оружия, на металл, дерево и пластификатор, имитирующий живую ткань. Особенно жутко выглядят повреждения от современной пули калибра 5,56 мм со стальным сердечником (так называемая пуля со смещенным центром тяжести).
Под впечатлением от увиденного зритель спускается на первый этаж и попадает на выставку «Дети и война». И не подумайте, что речь идет о детях — жертвах войны. Эта выставка посвящена малолетним солдатам.
В общем, в шведский Музей армии следовало бы привести на экскурсию все человечество: желание бряцать оружием сильно убавляется…
Сад Миллеса
Скульптура — падчерица в семье изящных художеств. Она уступает живописи и графике в смысле популярности у широкой публики. Скульптура живет в реальном пространстве (в том же, что и мы с вами) и в силу своей конкретности и телесности менее условна, чем другие виды изобразительного искусства. А потому более сложна для восприятия. Исторически скульптура была связана с архитектурой: украшала стены зданий и служила опорой, как кариатиды или атланты. Но современная архитектура утратила органическую связь со скульптурой. В городской среде изваяния теряются среди кричащих рекламных щитов и зеркальных фасадов небоскребов. В художественных музеях и галереях скульптура тоже влачит жалкое существование. Лишь немногие музеи могут позволить себе роскошь создавать чисто скульптурные залы. Ведь места всегда не хватает. А тут как хорошо: в центре — скульптура, по стенам — живопись. Не пропадать же повесочной площади! И все… Никто не замечает монохромной скульптуры среди ярких пятен живописных полотен. Ее голос не слышен так же, как тонет тонкий звук скрипки в грохоте духового оркестра.
Сегодня для того, чтобы полноценно показать скульптуру, необходимо создавать специальную среду. Но подобные прецеденты — редкость. Одна из несомненных удач на этом пути — Миллесгарден, или Сад Миллеса, — дом-музей самого известного скульптора Швеции Карла Миллеса (1875—1955). Работ Миллеса множество в шведских городах. Есть они и в других странах мира. Одно из произведений Карла Миллеса москвичи хорошо знают (хотя, возможно, и не догадываются об его авторстве) — это «Гермес» у Центра международной торговли на Краснопресненской набережной. Но в Миллесгардене, среди природы, творения скульптора живут особой жизнью, отличающейся от той, что была уготована им на городских площадях и улицах… Музей скульптур Карла Миллеса под открытым небом находится в стороне от центра — в Лидингё, одном из северных районов города. Сюда можно добраться на метро. Стокгольмская подземка сама подобна музею, поскольку на большинстве станций экспонируются произведения современных шведских художников.
Сад скульптур расположен на трех ярусах-террасах, уступами спускающихся к воде залива Вэртан. В Миллесгардене прекрасно сочетаются камень, бронза и тенистые аллеи с кипарисами и соснами. Все произведения ваятеля — и гигантские статуи, и скульптуры малых форм — великолепно вписаны в пейзаж. Миллес с помощниками, в числе которых был и его брат Эверт, архитектор, спроектировали разные точки зрения на каждый памятник. Учитывали все: как она смотрится вблизи и издалека, с верхнего или нижнего яруса парка, как фигура будет выглядеть на солнце, в тени или при искусственном освещении, в зависимости от погоды… Просчитывалось даже то, как рукотворные композиции будут сочетаться с эффектными видами на залив и белые корабли в порту. Режиссировалась и играперекличка вытянутых как колонны скульптурных постаментов с фабричными трубами на противоположном берегу.
О Саде скульптур Миллес мечтал с начала XX века. Он купил живописный кусочек скалы над водой на окраине Стокгольма еще в 1906 году. Через 2 года построил здесь дом, в котором вместе с женой Ольгой (она была художником-портретистом) прожил до 1931 года. Потом Миллесы на 20 лет перебрались в Соединенные Штаты. Еще до возвращения из Америки, в 1936 году, супруги подарили сад и дом со всеми коллекциями шведской столице. И уже в конце 1930-х Миллесгарден был открыт для публики. Говорят, что даже по возвращении Миллес считал себя здесь «всего лишь гостем» и ощущал это место «как истинный дом для скульптур».
Всю жизнь супруги Миллес коллекционировали произведения искусства. В их доме, расположенном на верхней террасе, собраны не только работы мастера, но и коллекция скульптуры Древнего Египта, Индии, Китая, Античности и Средневековья. А среди садовой зелени разместились фрагменты старинных зданий, привезенные из разных стран. Они создают выгодный фон для статуй Миллеса. Несмотря на полную свободу в выборе маршрута, кажется, что тебя направляет чья-то незримая рука... Возможно, это происходит потому, что еще самим Карлом Миллесом были спроектированы галереи и колоннады, боскеты из кустарника и пролеты лестниц.
При всем глубоком уважении к шведскому маэстро Миллеса нельзя назвать выдающимся ваятелем XX столетия. Он профессионален, изобретателен, его стиль легко узнаваем, и все же ни в одном из творений Миллес не поднялся до уровня своего учителя Огюста Родена, не достиг пронзительной точности Генри Мура или лаконизма Бранкузи. Среди европейской скульптурной элиты прошедшего века Миллес — крепкий середняк. Отчего же такое неизгладимое впечатление производит Миллесгарден?
Возможно, дело в том, что Миллесгарден — это не дом-музей и не экспозиция скульптуры на открытом воздухе, а нечто большее. Это целостное произведение искусства, созданное руками художника. Такое встречается нечасто…