А.И. Бардин был достаточно наблюдательным фальсификатором. Он заметил важную особенность письма, связанную с написанием сокращенных и титлованных слов: чем старше рукопись, тем меньше сокращений. Поэтому при создании пергаменных подделок он старался избегать сокращений вообще, даже не допуская их в тех терминах и понятиях, которые писались сокращенно практически всегда. Это такие важные и почитаемые понятия, как «Бог», «Господь», «Сын», «Отец», «человек», «Богородица» и др. Но более несуразными кажутся неожиданно введенные сокращения в таких словах как «великий», «храбрый», «девки» и др. или сокращения не по правилам.
Плохо обстояло дело у А.И. Бардина и с древнерусской грамматикой: он переносил в древность навыки современного ему письма. Он не признавал «юс малый» и вместо него чаще всего использовал «а йотированное», увидев, что в русских рукописях мало использовались «юсы». Но при этом он злоупотреблял начертаниями «йотированного большого юса». Следуя правилам современной ему орфографии, он довольно последовательно ставил i перед гласными в словах, расположенных в строке, а не в ее конце; и всегда ставил над i одну точку, а не две.
А.И. Бардин не понимал или не до конца уяснил роль паерка и не всегда правильно передавал его графическое изображение.
Отсутствие необходимого образования и хорошего уровня знаний в области лингвистики стали причиной целого ряда ошибок и описок, допущенных при создании поддельных списков, в том числе и «Слова о полку Игореве». Так, например, он написал «Славою» вместо «славию», «жита» вместо «живота», «Клим» вместо «кликом» и т.п.
Отталкиваясь от традиций оформления начальных разделов текстов произведений, А.И. Бардин использовал вязь. Именно так, по его мнению, обязательно выделялись в рукописной книжной традиции заголовки. Для письма вязью он использовал как киноварь (окись ртути), так и золото. Но с вязью, по словам М.Н. Сперанского, он обращался достаточно «бесцеремонно». Бардинская вязь не была никоим образом связана с графикой письма, которой он пользовался для создания текста. За образец для подражания он всегда выбирал вязь или ее элементы из рукописей не старше XVI или XVII вв.
Еще «более бесцеремонным», по мнению М.Н. Сперанского, было использование и размещение инициалов – украшенных заглавных букв. Им придавались фантастические, не встречающиеся в подлинниках, начертания.
Зная, как лицевые и орнаментированные рукописи редки и как высоко они ценятся на книжном рынке, антиквар-книгопродавец часть своих книг украсил заставками и миниатюрами. В трех рукописях из известных 24 в начале текста А.И. Бардин разместил заставки геометрического и тератологического орнаментов. В четырех присутствуют миниатюры, выполненные в манере XVI-XVII вв. Фальсификатор оставался верен себе в постоянстве подражания и воспроизведения манеры и стиля рукописей XVI-XVII вв. В трех рукописях А.И. Бардин поместил по одной миниатюре: миниатюра с изображением князя Игоря в «Слове о полку Игореве», миниатюра с изображением Иосифа в «Житии Иосифа», миниатюра с изображением митрополита Иоанна в «Правиле Иоанна». Цикл миниатюр украшает «Повесть об иконе Николы Зарайского».
В конце некоторых рукописей А.И. Бардин поместил послесловия с датой и именами писцов, зная о том, что очень высоко в ученом мире и в среде коллекционеров ценились рукописи, имевшие выходные записи (или летописи). Так в одном из списков «Слова о полку Игореве» содержится следующая летопись: «Написася при благоверном и великом князе Дмитрии Константиновиче. Слово о походе полку Игорева Игоря Святославля внука Ольгова калугером убогим Леонтием Зябловым в богоспасаемом граде Суздали в лето от сотворения мира шесть тысящь осмь сот осемьдесят третиаго». В другом – «Найдена бысть книга сиа. Преписав с тыия Слово о полку Игореве Игоря Святославлиа внука Олгова в лето 7326 (1818 г. – Г.А.) генваря дня 22». В «Русской правде» выходная запись гласила: «Начата бысть писатися книга сия глаголемая устав великаго князя Ярослава Владимировича О судех правда руская в богоспасаемом граде Москве. В лето … месяца февруария … день с книги глаголемои Иоанна Зонара слово в слово, моквитяном Антоном Ивановым Бардиным... Дописана же бысть книга сия того ж лета месяца апрелиа в … день. Слава тебе в Троице славимый Боже. Всегда и ныне во веки веком. Аминь». В «Сказании о Борисе и Глебе» – «Написана бысть святая книга сия страдание святых святых страстотерпец Бориса и Глеба в святом крещении Романа и Давыда при дрьжаве благородного и царьсскоименитом и великым князе Василии и Димитриевиче всея Русии при Боголюбивом митополите Фотии в лето шесть тысящь осмьсот девять десять осмаго месяца ноябрия рукою многогрешна в калугерах Ионы по реклу Истооми нижегородца». В книге «Дионисий Ареопагит» - Свершителю Богу нашему съвершающему всякое благое на земли на чало и конец а дописана бысть книга сия Дионисие Реопагит при державе Богохранимом царю и великом князе –Иване Васильевиче московском и всея Руссии и при архиепископе Афонасии всея Русии и при архиепископе Филофии резанском и муромском в лето 7013 месяца октобрия 3 день». «В «Заповеди 7-го Вселенского собора (Синодик в неделю православия)» и «Правило Иоанна, митрополита Русского» А.И. Бардин честно признавался: «Списал Антон Бардин в лето …» и «…писал московитин Антон Бардин в лето…». В «Житии Александра Невского» он был столь же откровенен: «Начата бысть писанием книга сия Житие великого князя благоверного Александра Невского в лето 7318 (1809 г. – Г.А.) месяца декабря 18 дня, совершена же того же лета марта 10 дня в царствующем граде Москве москвитянином Антоном Ивановым Бардиным».
В своих послесловиях многие даты и имена он сопроводил различными историческими указаниями, причем сведения для этих указаний он взял из других, ныне хорошо известных книг. Так, один из списков «Слова о полку Игореве» имел летопись, содержащую дату – 1375 г., летопись «Поучения Владимира Мономаха» скопирована из выходной записи Лаврентьевской летописи и т.п. В целом ряду послесловий А.И. Бардин обязательно указал на время создания рукописи и его авторство. Такие послесловия позволяют утверждать, что подобным образом, сомневаясь в своих возможностях, фальсификатор заранее предупреждал о подделке. Если коллекционер не увидел запись об авторстве и времени создания, то это, скорее всего, был его недогляд, а А.И. Бардин мог ощущать себя честным книгопродавцем, который даже не пытался обмануть покупателя.
В начале XX в. М.Н. Сперанский уже поставил вопрос о том, как «смотреть на то, что на своих изделиях А.И. Бардин иногда выставлял свое имя или тайнописью, или прямо?» Отвечая на него, выдающийся русский ученый ответил, что в этом нельзя видеть «развязанность фальсификатора, уверенного, что его подделка не будет раскрыта покупателем». М.Н. Сперанский считал, и с этим нельзя не согласиться, что А.И. Бардин, «делал копии в старинном стиле с рукописей и потому не стеснялся выставлять на них свое имя. Тут, стало быть, никакого желания обмануть не было, а был только антикварный курьез, который так или иначе окупал его труд и давал ему прибыль» и при этом позволял ему оставаться честным человеком.
Все вышесказанное позволяет нам утверждать, что А.И. Бардин при фальсификации подражал признакам древности, но не знал и не понимал многих особенностей древнерусского письма и древнерусского языка. Его наблюдательность (через его руки прошло много подлинного древнего рукописного материала), его несомненные художественные способности и умение стилизовать древнее письмо и несомненные художественные способности, прочные связи со знатоками древностей позволяли ему создавать достаточно привлекательные и пользующиеся спросом памятники письменности. Но все это вместе взятое приводило и к другому результату: ученые и любители древностей смогли впоследствии достаточно легко квалифицировать работы купца-антиквара как подделки, созданные с целью извлечь обычную прибыль.
А.И. Бардин был своеобразным ремесленником-промышленником. Его творчество было своего рода реакцией на поток открытий целого ряда памятников письменности, выпавших на кон. XVIII – первую пол. XIX вв. Согласно мнению некоторых ученых, это был «деловой ответ энергичного и знающего торговца-антиквария на сложившуюся на книжном рынке конъюнктуру».