(См.: Гуревич П.С. Культурология: Учебник. М., 1999. С. 35–36)
При этом деятельность рассматривается как своего рода посредник между природой и культурой. Именно в деятельности и посредством деятельности люди приспосабливают и преобразуют мир природы, превращая его в мир культуры.
2. Некоторые философы и ученые идут дальше в своем понимании культуры, заявляя, что последняя есть не что иное, как способ развития и саморазвития личности, способ личностного бытия в мире, истории.
Так, группа ученых, работавших под руководством М.Б.Туровского, еще десять лет назад предложила подобную версию культуры, понимание которой основано на актуализации личностного начала в истории. М.Б.Туровский в своей программной статье “Культура как предмет исследования” полагал, что в центр исследований культуры необходимо поставить такой системообразующий фактор, как субъектность процесса культурного развития./7/
(Туровский М.Б. Философские основания культурологии. М., 1997. С. 318)
В качестве субъекта культурно-исторического процесса рассматривается не среднестатистический индивид, а личность. “Культура как объект научного изучения, — подчеркивает он далее, — может быть определена только параметрами личностного приобщения человека к деятельностному освоению мира”./8/
(Там же. С. 323)
Другими словами, объектом научного исследования культуры выступает, по его мнению, субъектный (личностный) аспект истории, которая определяется им и его последователями с точки развития человеческой деятельности или применения способностей человека для реализации своего человеческого предназначения.
Приведенная выше позиция, дополненная рядом мнений (см. работы В.М.Межуева, Н.С.Злобина и др.), исходит из противопоставления культуры как личностно-творческого начала истории и социальности как надличностно-регламентирующего фактора. Для регламентации избыточности человеческого творчества социальная институциональность вырабатывает собственные правила и ограничения. Взамен внешней регламентации, ограничивающей пространство личной свободы и творчества человека, предлагается модель деятельностного общения, увеличивающего степени свободы индивида посредством утверждения внутреннего самоограничения человека. В результате происходит вытеснение внешней регламентации, которая жестко детерминирует реализацию его способностей./9/
(См.: там же. С. 336–339)
Возражением против подобного рассмотрения культуры может служить тезис о двойственной природе культуры, его одновременной институциональности (внешне-регламентирующая функция культуры) и личностной детерминированности или самодетерминированности (креативная функция). Нельзя сводить все многообразие проявлений культуры к одному лишь личностному началу или аспекту истории. Тем самым производится подмена одного понятия (“культура”) другим, не менее общим по своему содержанию (“личность”).
С нашей точки зрения, личность и культура — не только однопорядковые, но и взаимодополняемые понятия, выражающие разные, хотя и взаимосвязанные стороны социальной реальности. Здесь мы солидарны с позицией В.Ж.Келле и М.Я.Ковальзоном, рассматривающих историю с точки зрения трех взаимосвязанных подходов — естественно-исторического, деятельностного и личностного. Личностный аспект исторического процесса имеет вполне самостоятельное значение, его нельзя сводить к содержанию культуры, и, наоборот, развитие культуры не определяется однозначно личностным существованием человека в мире.
Мы согласны с тем, что “культура, охарактеризованная в самом общем виде, есть, следовательно, развитие человека как родового, то есть сознательного, творческого, самодеятельного, существа”.
(Келле В.Ж., Ковальзон М.Я. Теория и история (Проблемы теории исторического процесса). М., 1981. С. 240)
Но это — лишь один из аспектов развития культуры, не исчерпывающий собой все ее содержание. Вряд ли имеет смысл “отрывать” субъект от других составляющих деятельности.
Две другие интерпретации связаны с представлением культуры как определенного состояния или качества деятельности.
3. Культура рассматривается как специфически человеческий, надбиологически выработанный “способ деятельности”, а также как технология ее осуществления, то есть то, как и каким образом человек реализует свою деятельностную сущность. Следовательно, культура в данном контексте производна от деятельности. Она охватывает не только то, что творит человек, но и то, как он это создает, то есть способы его деятельности. Причем последнее имеет решающее значение.
В отечественной философской литературе сформировалось два основных направления деятельностного анализа культуры: системно-технологическое направление исследования культуры (М.С.Каган, Э.С.Маркарян) и субъектно-деятельностное (В.Ж.Келле, М.Я.Ковальзон, М.Б.Туровский, В.М.Межуев и др.). Несмотря на полемику между М.С.Каганом и Э.С.Маркаряном, их позиция совпадает в главном: культура выражает технологическую составляющую общественной жизни людей.
Другая группа ученых связывает понимание культуры с принципом деятельности. Именно деятельность рассматривается В.Ж.Келле и М.Я.Ковальзоном как объяснительный принцип культуры. Эта позиция подтверждается ими в разные периоды творчества: культура есть не что иное, “как специфически общественный способ жизнедеятельности и саморазвития человека”, а ее исследование “связывается с исследованием деятельности людей… и с развитием самого человека”;/11/
(Там же. С. 241)
“мы принимаем ту точку зрения, что деятельность есть последнее основание культуры; культура созидается, существует и воспроизводится в деятельности”./12/
(Келле В.Ж. Культура и социальность // Постижение культуры. Ежегодник. Вып. 7. М., 1997. С. 261)
4. Культура есть особая разновидность человеческой деятельности. Это — “деятельность людей по воспроизведению и обновлению социального бытия, а также включаемые в эту деятельность ее продукты и результаты”./13/
(См.: Современный философский словарь. М., 1996. С. 255)
Попытки связать понятие культуры с деятельностью, в том числе с ее результатами, безусловно, заслуживают внимания. Однако рассматривать культуру как разновидность человеческой деятельности, — значит, идти по пути сужения ее предметного содержания. Культура — это не только и не столько деятельность, сколько приобщение к ней. Сам момент деятельности превращает людей и их объединения в субъектов культуры, но средствами или результатами деятельности опять же не исчерпывается все богатство и содержание культуры.
Таким образом, суть философского понимания культуры заключается в разнообразных попытках раскрыть целостным образом ее сущность с точки зрения всеобщих связей и закономерностей.
Антропологический подход
Специфика антропологического исследования культуры
Наиболее распространенное понимание культуры в антропологии можно свести к следующему: это — система знаний и верований, унаследованных членами данного общества (сообщества) и проявляющихся на поведенческом уровне. Отсюда вытекает главный антропологический вывод: чтобы понять культуру того или иного сообщества, необходимо изучить его поведение в повседневных жизненных ситуациях.
Специфика антропологического подхода заключается в направленности исследования на целостное познание человека в контексте определенной культуры. Причем необходимо выделить наиболее распространенные в антропологической науке исследовательские установки, или векторы познания: (1) “зеркальное отражение” как непосредственное отображение мира культуры посредством наблюдения; (2) антропологический редукционизм как целый ряд версий или попыток сведения всего многообразия культуры к первопричинам (биологическим или историческим формам), потребностям и универсалиям; (3) символичность как выражение инобытия культуры в знаковой форме; (4) рефлексивность, или способность к выражению и фиксированию на исследовательском “табло” сознательных или бессознательных состояний носителей определенной культуры. Поясним вкратце их содержание.
Первый вектор антропологического исследования культуры характеризуется установкой на “зеркальное отражение” всех ее сторон и черт при помощи визуальных и иных средств.
“Антропология, — подчеркивает К.М.Клахкон, — держит перед человеком большое зеркало и дает возможность посмотреть на себя во всем его безграничном разнообразии”. /14/
(Клахкон К.М.К. Зеркало для человека. Введение в антропологию. СПб., 1998. С. 32.)
Вот почему излюбленный метод антропологии — наблюдение.
Действительной основой для интеграции всех отраслей антропологии как единственной науки о культуре Б.Малиновский считал научное исследование, базирующееся на методе полевого наблюдения. Последнее для антропологов начала прошлого века было образцом исследования любой культуры. Через это должны были пройти все поколения ученых, становившихся впоследствии теоретиками.
Явления культуры, которые даны нам непосредственно в процессе наблюдения, содержат объективные и интерсубъективные связи, постижение которых требует уже теоретического подхода. Так появились различные версии антропологического редукционизма (биологизм, предыстория, универсализм, функционализм, или функциональный анализ культуры), символизм и “рефлексивная”, или интерпретативная теория.
Важное условие антропологического познания культуры — установка на поиск биологических предпосылок культуры и ее досовременных (традиционных или примитивных) форм. Считается, например, что у каждого культурного явления существует свой биологический аналог, своего рода “протокультура”. Считается также, что в процессе эволюции человек прошел все стадии культурного развития. Поэтому чтобы познать культуру, необходимо изучить ее первобытные формы. Именно это обстоятельство повлекло за собой весьма распространенное заблуждение (даже среди самих специалистов), что антропологи занимаются только первобытными обществами и культурами. Так различаются между собой биологическая и историческая версии редукционизма.