Княжна Мери
Повесть написана в форме дневника.
Печорин приезжает в Пятигорск. Следует описание скучающих людей (отцов семейств, барышень и проч.), приехавших на воды. Печорин идет к источнику, встречает Грушницкого, с которым познакомился в действующем отряде. Грушницкий — франт, «говорит скоро и вычурно», старается при каждом удобном случае «произвести эффект», не слушает собеседника, занят только собой. «Грушницкий слывет отличным храбрецом... Он махает шашкой, кричит и бросается вперед,/?ажмуря глаза», носит простую солдатскую шинель. Грушницкий рассказывает Печорину о «водяном обществе», добавляя, что единственные интересные люди здесь — княгиня Лиговская с дочерью Мери, но он с ними не знаком. В этот момент Лиговские проходят мимо. Мери необыкновенно хороша и одета со вкусом. У нее «бархатные глаза», длинные ресницы. Печорин становится свидетелем любопытной сцены: Грушницкий роняет на песок стакан, из которого пил минеральную воду, и не может нагнуться, чтобы поднять его: мешает раненая нога. Мери поднимает стакан и подает его Грушницкому «с телодвижением, исполненным невыразимой прелести». Грушницкий истолковывает этот поступок как знак особого расположения, но Печорин скептически осаживает его, хотя в глубине души немного завидует Грушницкому.
К Печорину приходит русский доктор по фамилии Вернер, «скептик и материалист», но в душе поэт. Он некрасив (одна нога короче другой, невысок, большая голова). Вернер и Печорин понимают друг друга с полуслова. Вернер рассказывает, что княгиня помнит Печорина по Петербургу, а княжна интересуется Груш-ницким, уверенная, что он разжалован в солдаты за дуэль. К Литовским приехала лечиться родственница, описание которой соответствует внешности Веры, женщины, которую Печорин когда-то любил.
После обеда Печорин идет на бульвар. Толпа молодежи окружа- ет Лиговских. Печорин видит знакомых офицеров, начинает им рассказывать анекдоты и мало-помалу переманивает в свой круг всю публику. Княжна остается без общества обожателей, сердится на Печорина. В следующие дни Печорин продолжает вести себя в том же духе, даже перекупает персидский ковер, который собиралась купить Мери. Грушницкий всеми способами старается познакомиться с княжной и понравиться ей, а Печорин вовсе не стремится к этому и уверяет Грушницкого, что у Мери на Грушницкого не может быть серьезных планов: она будет долго морочить ему голову, а замуж выйдет за богатого урода, уверяя при этом Грушницкого, что по-прежнему любит только его. Грушницкий влюблен без памяти и утрачивает остатки осторожности. Печорин позволяет Грушницкому надоедать княжне, зная, что своим поведением он рано или поздно ей наскучит. Грушницкий даже купил кольцо и выгравировал на нем имя Мери.
У колодца (источника) Печорин встречает Веру. Она второй раз замужем за богатым хромым старичком, дальним родственником Лиговских. Вера «его уважает, как отца, — и будет обманывать, как мужа». Печорин решает для отвода глаз «волочиться за Мери», чтобы иметь возможность встречаться с Верой в доме Лиговских. Расставшись с Верой, Печорин скачет в горы, по дороге ему попадается шумная кавалькада всадников, впереди которой едут Грушницкий и Мери. Грушницкий производит на княжну впечатление романтического героя, трагически рассуждая о своем будущем. Печорин решает познакомиться с Мери и влюбить ее в себя, когда Грушницкий ей окончательно наскучит.
На балу в ресторации Печорин вальсирует с Мери, просит у нее прощение за свое прошлое поведение. Спасает ее от приставаний пьяного «господина во фраке». Первоначальная неприязнь Мери к Печорину сменяется благосклонностью. Как бы невзначай Печорин сообщает княжне, что Грушницкий вовсе не «романтический герой», а простой юнкер.
Печорин приглашен в гости к Лиговским. В течение всего вечера говорит в основном с Верой, уделяет Мери мало внимания, не слушает ее пения. Та пытается уколоть его самолюбие, любезничая с Грушницким, но Печорин уже понимает, что его план начал осуществляться: очень скоро княжна полюбит его, и ему осталось только точно рассчитать детали. Грушницкий же уверен, что Мери без ума от него, и ведет себя очень глупо. На самом деле он уже смертельно надоел княжне. Печорин вполне отдает себе отчет в том, что Мери ему не нужна, что он завоевывает ее только затем, чтобы почувствовать свою власть над ней, что на искренние чувст ва он не способен, что, сорвав «прекрасный цветок молодой, едва распустившейся души», подышит его ароматом и выбросит.
Грушницкий произведен в офицеры. Он счастлив и рассчитывает произвести на Мери впечатление новыми эполетами, хотя доктор Вернер уверяет его, что, сменив солдатскую шинель на офицерский мундир, он перестанет быть исключением и затеряемся в толпе поклонников княжны.
Вечером, на прогулке в Провале, Печорин много острит на счет знакомых. Мери пугается его сарказма и просит не злословить по ее адресу, лучше уж сразу убить ее. Печорин говорит, что ему с детства приписывали наклонности, которых у него не было. «Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готог любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть». Княжна признается, что никогда раньше не любила, после^споведи Печорина обвиняет себя в холодности по отношению к нему. Печорину скучно: все этапы женской любви он давно знает наизусть.
Мери поверяет Вере свои сердечные тайны, та мучается ревностью. Печорин успокаивает ее, обещает уехать вслед за Верой и ее мужем в Кисловодск.
Грушницкий облачается в новый мундир. Невероятно расфранченный, пахнущий помадой и духами, отправляется к Мери. Княжна отвергает его. Против Печорина складывается враждебная «шайка» во главе с Грушницким, который распускает по городу слухи, что Печорин женится на Мери. Печорин уезжает в Кисловодск, часто видится с Верой. Следует романтическое описание окрестностей Кисловодска и рассуждение Печорина о женской логике (т. е. отсутствии логики). Сам Печорин женщин не боится, так как «постиг их мелкие слабости».
Лиговские тоже приезжают в Кисловодск. На верховой прогул-_ ке при переезде вброд горной речки княжне становится дурно. Поддерживая ее, Печорин ее обнимает и целует. Мери: «Вы меня или презираете или очень любите». Признается ему в любви. Печорин холодно реагирует на это.
Мужчин Печорин раздражает тем, что держится высокомерно, и они решают его проучить — Грушницкий вызовет Печорина на дуэль, а драгунский капитан, который будет секундантом, берется все устроить так, что пистолеты будут не заряжены. Печорин случайно слышит их разговор и решает отомстить Грушницкому. Утром княжна Мери вновь признается ему в любви и уверяет, что убедит родных не чинить им препятствий. Печорин отвечает, что не любит ее. Он знает, что способен на многое ради женщины, кроме женитьбы (в детстве гадалка предсказала ему смерть от злой жены).
В Кисловодск приезжает фокусник, все «водяное общество» отправляется на представление, Печорин проводит вечер и ночь у Веры, которая живет в одном доме с Лиговскими, этажом выше. Уходя, Печорин заглядывает в окно Мери, его хватают Грушницкий и драгунский капитан, поджидавшие в засаде у плетня. Печорин вырывается и убегает домой. На другое утро вначале проходит слух о ночном нападении черкесов на дом Лиговских, а затем Грушницкий прилюдно обвиняет Печорина в том, что тот ночью был у Мери. Печорин вызывает Грушницкого на дуэль. Вернер, секундант Печорина, с полным на то основанием подозревает, что будет заряжен только пистолет Грушницкого. Печорин решает играть до конца. В ночь перед дуэлью размышляет о смерти — ему не жалко умирать, ему скучно жить. «Зачем я жил? Для какой цели я родился?.. А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные... Моя любовь никому не принесла счастья... и, может быть, я завтра умру!.. И не останется на земле ни одного существа, которое поняло бы меня совершенно... Одни скажут: он был добрый малый, другие — мерзавец. И то, и другое будет ложно»! Утром перед дуэлью уверяет доктора, что готов к смерти: «Думая о близкой и возможной смерти, я думаю об одном себе... Из жизненной бури я вынес только несколько идей — и ни одного чувства. Я давно уж живу не сердцем, а головой, во мне два человека: один живет в полном смысле этого слова, другой мыслит и судит его».