Деление братской семьи
К поздним типам селькупской семьи мы относим большую (многопоколенную) отцовскую и малую моногамную семьи. В XIX столетии такая семья состояла обычно из двух-трех поколений, т.е. дед, отец, сыновья.
Многопоколенная (включающая три и более поколений) семья, возглавляемая одним лицом, выявляет у селькупов по архивным источникам XIX в.
В Исповедной росписи Молчановской Преображенской церкви (1802 г.) находим «ясашные» семьи, в том числе семью Сасиасовых (см. Прил. 2)
Большие семьи у селькупов могли возникать разным образом. Одни семьи возникали разделением одной (первичной) на две самостоятельные (вторичные) большие семьи, возглавляемыми двумя братьями - соблюдается принцип поколенного раздела. Несмотря на некоторые вполне естественные различия в составе как исходных, так и вторичных (дочерних) семей, неизменным остается явление раздела на многопоколенные семьи или структуры. При этом во главе каждой из вновь образовавшихся семей находится один из братьев-хозяев прежней братской семьи. Таким образом, первый вариант формирования большой семьи - деление (поколенный раздел) братской семьи.
Другой вариант формирования большой отцовской семьи – за счет «исчезновения» части членов прежней братской семьи, что могло быть связано с их смертью. Понятно, что этот вариант образования больших многопоколенных отцовских семей не представлял собой явления массового характера.
Оба варианта связаны с трансформацией братских семей: одна форма семья сменяет другую. Однако если большая отцовская семья не случайное явление в семейной организации селькупов, а естественно возникшая и развивающаяся ее форма, то она, как и всякий стабильно существующий социальный институт, должна обладать свойством воспроизводства. Имеющиеся архивные материалы позволяют определить, что имела место трансляция этой формы семьи от поколения к поколению.
Наследственное право
Обратимся теперь к зафиксированным деталям наследственного права селькупов, реальное действие которых отмечено со второй половины XIX века, и связанным с ним обязанностям наследников. «О наследстве у остяков мог отчетливо добиться я только того, - М. Ф. Кривошапкин, - что все идет к младшему, как слабейшему… Когда наследство переходит младшему, то он должен и мать кормить всю жизнь, не выгоняя ее». Это подтверждают и информаторы.
Что же ждет старших сыновей? «Старший, если в силах, должен жениться и жить своим умом» (М. Ф. Кривошапкин). Старших сыновей обязательно отделяли, когда тот женился, их наделяли определенной долей средств общесемейного имущества и производства.
Выделившиеся малые семьи разрастались за счет появления детей, впоследствии выделяли новые семьи и т.д. – так выглядел жизненный цикл селькупов.
Положение женщины в семье и в обществе
Положение женщины в семье было тесно связано с ее общественным статусом. Общественная неполноправность женщины находила отражение в религиозных представлениях, проявлялась в многочисленных запретах и поверьях. «Когда она устроила юрту, то не смеет войти в нее прежде, чем окуриться чем-нибудь, а равно окурит нарты, на которых ехала… Если ей нужно что-нибудь развязать напереди нарт, то она должна подлезть под ремни, за которые тянется нарта. Равным образом, когда во время пути едут одна за другой несколько нарт, женщина не может перейти через дорогу и должна обойти поезд… Убив на охоте оленя, самоед закапывает глаза его в таком месте, где не ходят женщины, в противном случае промысел будет несчастлив… Головы оленей она не может не есть ни в каком случае», - рассказывает информатор В. С. Агичева.
Существовали определенные места, где женщинам не следовало появляться: от горы до амбара. Женщина не могла переступать через ноги спящего, ни через оружие или снасти – улова не будет. В связи с таким приниженным положением женщины в обществе вряд ли можно было бы ожидать равного положения с мужчиной в семье. В домашние заботы женщины входили домашние работы и воспитание детей. Если учитывать, что селькупы – кочевой народ, то в ее особенности входило собирать юрту на каждом новом месте, разбирать ее, навьючивать и развьючивать нарты. В обычные домашние работы входило шитье и стирка платья для себя, мужа, детей, готовка пищи, женщина должна рубить дрова, снаряжать мужа на промысел, кормить собак, возить и носить воду, иногда даже принимать участие в охоте. Женщины часто собирали ягоды, рыбачили.
Таким образом, женщинам приходилось выполнять не только подавляющую часть домашней работы и смотреть за детьми, но и непосредственно участвовать в промыслах.
Каково же было отношение к женщине членов семьи? Характеризуя положение замужней женщины, Н. Костриков писал, что она «рабски исполняет все желания мужа». Женщина «со времени выхода замуж должна покоряться всем прихотям мужа, работая неустанно за него и за себя». «Самоед в своей семье считался полным владыкою. Жена – раба его. Что он ей прикажет, то она и делает. Заставит он ее плясать – она пляшет. Заставит исполнять ту или иную работу – она беспрекословно исполняет»; муж, недовольный своей женой, «поступает [с ней] жестоко или, наконец, прогоняет вовсе». «В чуме у каждого свое место. Место жены всегда около дверей» (это место считалось у селькупов «поганым»).
Приниженное положение занимала не только жена по отношению к мужу, но и мать по отношению к взрослому сыну: «Молодой остяк после долговременной отлучки из родного чума, возвратившись домой, без всякого привета и разговоров садится к очагу и принимается за предложенную пищу, а мать в это время распрягает оленей».
Наиболее бесправным в семье было положение невестки, когда молодые жили с родителями мужа.
Приведенные факты позволяют нам с уверенностью определить селькупскую семью как патриархальную.
Выводы по главе
Таким образом, у селькупов в XIX в. наряду с братской семьей существовал иной, сменивший ее затем тип семейной организации. Он представлял собой сочетание малой моногамной семьи многопоколенной (чаще всего – трехпоколенной) семьи, которую еще называют неразделенной (старшие сыновья выделялись, а с родителями жил младший женатый сын). Неразделенная и малая семьи не являлись антагонистами – они на разных этапах своего существования порождали друг друга. Их сочетание определяло ведущую форму семейной организации селькупов. Следует, однако, отметить, что сами селькупы особенно выделяли именно малую семью.
Число малых семей должно превышать количество неразделенных, так как чаще всего в селькупской семье было не менее двух-трех сыновей. Оно составляло в среднем 65-70 %.
В реальной жизни процесс трансформации братской семьи шел постепенно, в чем наряду с причинами экономического характера определенную роль играли консервативные традиционные представления о структуре семьи, тормозившие ее развитие.
Сравнительно быстрая смена архаической семейной общины преобладанием семейных отношений обусловлена резко возросшей в XIX в. товарностью селькупского хозяйства (в основном – промысла пушного зверя). Значение товарного промысла обеспечивалось не только спросом на меха, но и тем, что в это время у селькупов появилось огнестрельное оружие, резко повысившее эффективность промысла.
Резкое повышение значения охотничьего, индивидуального по характеру, промысла, обеспечивающего товарную продукцию хозяйства, способствовало выявлению личной доли участия каждого добытчика.
ГЛАВА III. ФОРМЫ БРАКА
Формы кольцевой связи
Форму брака можно определить как традицию, регламентирующую осуществление брачного права индивида. Эта традиция может включать в себя два уровня реализации:
1) порядок заключения брака, связанный, например, с принадлежностью к определенной общности (роду, группе)
2) фактическая возможность, связанная в зависимости от уровня развития общества с уплатой калыма, отработкой и т.д.
Порядок заключения брака у селькупов рассматривался в работах Е.Д. Прокопьевой и Г.И. Пелих. Е.Д. Прокопьева, полагавшая, что селькупам присуща дуально-фратриальная организация, поддерживала тезис Г.Н. Прокопьева о делении селькупов на две экзогамные фратрии: Лимбель-пеляк и Хозыль-пеляк ( Орла-половинка и Кедровки-половинка ). Браки селькупов заключались, по ее мнению, между представителями двух фратрий, причем она сочла возможным выделить « пары таких родов, откуда предпочтительно брали жен».
Г.И. Пелих на основании метрических книг и селькупской терминологии родства убедительно доказала, что еще в XIX в. у них действовали при заключении браков формы кольцевой связи. Каждое из племен распадалось на три экзогамные брачные группы (класса) – тамдер. При этом «мужчины группы А женились только на женщинах группы Б, те в свою очередь, женились только на женщинах из группы В… мужчины из группы В женились на женщинах из группы А … Селькуп, вступивший в брак вне своего племени, уже выпадал из норм кольцевой связи».
В устной традиции северных селькупов (как баишенских, так и тазовских) существуют отчетливые представления о былой трехчленной структуре общества. Во-вторых, традиция связывает бытование этой триады еще со временем заселения северными селькупами мест их нынешнего обитания, т.е. с концом XVI- началом XVII в.
Как видим, трехчленность выступает в качестве основополагающего принципа структуры общества не только у Нарымских, но и северных селькупов. Брачные связи между представителями групп, родов, являющихся элементами трехчленной структуры, должны были заключаться по правилам кольцевой связи – иные отношения в триаде попросту невозможны.
В XIX – начале XX в. существовали лишь реликты такого порядка заключения брака. Даже у нарымских селькупов, остававшихся достаточно компактными группами на местах традиционного обитания, фиксируется от 29 до 67 ℅ исключений из правил кольцевой связи. У северных селькупов обычным делом были даже браки с однофамильцами.