Кое-где с Егорьева дня начинались весенние хороводы и молодёжные гуляния. Часто этот день отмечался как большой праздник, обязательным моментом которого было хождение в гости, называвшиеся «гостить о празднике». Накануне крестьяне варили пиво, с которым в день праздника шли в гости к родственникам. Празднование начиналось с того, что хозяин – «большак» рано утром отправлялся в церковь с суслом, которое в этом случае называли «кануном», его на время обедни ставили пред иконой святого Егория, а после жертвовали причту.
Там, где Егорьев день был храмовым праздником, его отмечали несколько дней. В первый день хозяева угощались у священника, а во второй – ходили в гости к соседям и родственникам.
С Егорьим днём, как с днём начала весенне-летних работ, связывалось много примет (Приложение).
Таким образом, можно выделить характерные черты весеннего периода:
*на этот цикл приходились главные христианские праздники;
*православные праздники предписывали крестьянам строгий пост (воздержание в пище и отказ от веселья);
*характерно начало весенних полевых работ и проведение обрядов, с ними связанных;
*начало весенних молодежных хороводов и гуляний.
Двунадесятый праздник православной церкви Вознесение Господне, отмечаемый на сороковой день после Пасхи, в четверг день послепасхальной седьмицы.
Согласно Евангелию, сорок дней от Пасхи до Вознесения Христос провел на земле, являясь в разное время и в разных местах своими учениками. На протяжении этого временного периода (число сорок используется в Библии для определения наиболее полного и достаточного срока), Христос рассказывал апостолам о Царстве Божием, готовил их к выполнению миссии по вселенскому распространению христианского вероучения и завершив этим свое земное служение вознесся на небо.
На сороковой день Спаситель явился ученикам в Иерусалиме и пошел вместе с ними до Вифании, взойдя на гору Елеонскую, он дал им последнее наставление: повелел им не отлучаться из Иерусалима, пока не получат святого дара, обещанного им богом, а после сошествия на них Святого Духа наказал идти проповедовать Евангелие по всему миру. Затем на прощание, подняв руки и благословив учеников, Христос начал на «глазах отдаляться и возноситься на небо». Они поклонились ему и вернулись радостные в Иерусалим. По мнению отцов церкви, это событие является свидетельством, совершившегося искупления, примирения бога с миром и благословения им церкви[68].
О событии, которому посвящен праздник, в народе говорили: «До Вознесения Христос с учениками по земле ходит, а в Вознесение Христос Воскресе улетает».
Во многих северорусских губерниях крестьяне считали, что Христос в течение сорока дней подходит к каждому окошку, чтобы послушать, что люди говорят, что делают. Поэтому в это время запрещалось что-либо выбрасывать из окон, плевать за окно, лить воду, иначе в «Христа попадешь», также запрещалось лазить и даже разговаривать через окна.
От Пасхи до Вознесения, заходя в чужой дом, крестьяне приветствовали друг друга словами: «Христос Воскресе!». До Вознесения продолжалось пение Христа[69].
Заканчивался Пасхальный период, праздник завершал период растворения границ, единение миров: божественного и человеческого, мира живых и мира умерших, грешников и праведников. По народным представлениям, до Вознесения грешники, томящиеся в аду, не только не мучаются, но и могут веселиться с праведниками, – «С Пасхи до Вознесения всему миру свиденье – и дедам и внукам, и раю и мукам!».
Праздник, приходившийся на конец мая – начало июня, в средней полосе России совпадал с периодом созревания озимой ржи, формированием ее колоса, поэтому он стал одной из поворотных точек в сельскохозяйственном календаре. В этот момент предоставлялась возможность повлиять магическими средствами на вегетативную силу посевов. На процесс их роста, поэтому ко дню Вознесения был приурочен обычай ходить смотреть посевы на поле, сопровождавшийся трапезами, изготовлением яичницы, и ритуальными действиями с пирогами, лепешками, печением «лесенки», блинами и т.д.
В данном случае языческая традиция, придававшая большую роль хлебу в земледельческих ритуалах, тесно переплелась с христианской, так как «лесенки» пекли, чтобы помочь Христу подняться на небеса. С этой же целью пекли блины – «Христу подняться на небеса», символизировавшие обувание Христа перед дорогой. В народе говорили, что блины надо обязательно печь, даже если есть пироги[70].
Обычно крестьяне шли в поле после церковной службы. Прежде чем приступать к трапезе на озимом поле, семья в полном составе, молодые и старые, обходила все свои полосы, с приготовленной заранее дома яичницей. При этом они время от времени останавливались и съедали по куску яичницы, после того как все поля были обойдены, а яичница съедена, девушки катались по траве, приговаривая: «Расти, расти трава к лесу, а рожь к овину». и так делали для того, чтобы был хороший урожай, а во время жатвы не болела спина
В традициях восточнославянских народов праздник Вознесения связан с представлениями о посмертном пребывании души на земле и вознесении ее на небо через 40 дней после смерти, поэтому русские крестьяне часто почитали Вознесение и его канун как праздник умерших – «родителей», с которыми в этот день прощались. Поминальное значение придавалось и выпекаемым в этот день блинам и «лесенкам», с этой же целью их раздавали нищим или отдавали в церковь. В некоторых областях было принято ходить с этими угощениями, а также с пирогами и яйцами на кладбище. Поминание умерших было связано с земледельческой обрядностью, в которой оно являлось обязательным элементом.
Праздник Вознесения, заканчивавшийся пасхальным торжеством, в народном сознании ассоциировался также с концом весны, началом лета. В народе говорили: «цвести весне до Вознесения», «Придет Вознесеньев день, сбросит с плеч весна – красна лень, летом обернется – прикинется, за работу в поле примется». В этот день заканчивалось пение весеннего песенного репертуара, в русском полесье проводился обряд родственный проводам весны – «вождение стрелы». В народе верили, что, провожая весну и встречая лето, вся природа расцветает, а тайное становится явным. Ночь на Вознесение считалась соловьиною, верили, что тогда соловьи громче и звонче поют, чем в остальное время. Крестьяне говорили, что в эту ночь ловить их – большой грех, а кто поймает, тот весь год не будет иметь ни в чем удачи. Во многих местах особая целительная сила приписывалась вознесенской росе, которую рано утром собирали с трав знающие люди. Кое-где в этот день проводились отдельные пасхальные обряды и обычаи.
Наступает лучшая пора года – природа пустила в ход свои животвотворные силы. Дни стали долгие и теплые, растения в полном соку, выподают благодатные дожди. Кукушка закуковала, рябина зацвела, береза почки распустила.
В народе июнь величали хлеборостом, светлозаром, светлояром, разноцветом, июль называли страдником, сеноставником, жарником, грозовиком; август слыл серпником, зорничком, густоедом, хлебосолом.
Во многих регионах России существовал обычай провожать весну и встречать лето.
Всю ночь крестьяне за околицей жгли костры, водили хороводы, встречали первый восход солнца, пели солнечные гимны, заклички.
Многие обряды этого периода, сходные друг с другом, преследуют общую цель – обеспечить рост развивающихся растений, созревание плодов и благополучную уборку урожая.
праздник весенне-летнего календарного периода, отмечался в седьмой четверг после Пасхи, за три дня до Троицы, открывает обрядовый комплекс троицко-семицкого празднества. Распространён в России повсеместно.
Предположительно, в древности Семик входил в праздничный единый весенний цикл, начинал который Масленица, и был его завершением. Представление о взаимосвязи двух праздников нашло отражение в фольклоре, в речевых оборотах и пословицах, указывается на особые, даже родственные, отношения мифологизированных образов: «Честь ей и хвала, что она (Маслена) Семика в гости звала», «Звал-позывал честной Семик широкую Масленицу к себе в гости во двор», «Собирайтесь-ко все, не обращем ли где честну Масленицу, Семикову родню, да племянницу». Некоторые обрядовые песни исполнялись только два раза в год – на Масленицу и в Семик. Так же как и Масленица, Семик представлял календарный период, маркирующий пограничное состояние природы – окончание весны, предвестие лета. Семицкий обрядовый комплекс был пронизан переходной символикой, а основная, функциональная роль в нём отводилась молодёжи, социальный статус которой так же определялся как переходной. Подобное состояние молодёжи, особенно девушек, сопоставимо с состоянием поздней весны в природе – расцветавшей, но ещё не плодоносящей[71].
Со временем значение Семика как одного из главных весенне-летних праздников уменьшилось, особенно по сравнению с Троицей. Тем не менее праздновать Семик продолжали, это связано с тем, что в календаре Семик и Троица образуют единый праздничный цикл, причём на Семик приходилась его начальная фаза, а на Троицу – завершающая. Иногда Семик выступал как подготовительный этап для празднования Троицы. Так во многих местах именно в Семик собирали продукты для ритуальной трапезы, которая совершалась в Троицу.
Семик был посвящён началу рассвета природных сил и отмечался в период зеленения растительности, созревания ржи, с ним связывали новый этап сельскохозяйственных работ – посев ячменя, льна, конопли, посадку овощей. Обряды, приуроченные к этому времени, были направлены на стимуляцию роста посевов и охрану их от неблагоприятных воздействий.