· Были ли справедливы и обоснованы обвинения выдвинутые против Сократа?
· Почему всеми уважаемый человек предстал перед судом?
· Считаете ли Вы справедливым смертный приговор Сократу?
Ход игры
Слово ведущего:
Идёт 399 год до н.э. Прошло всего пять лет, как закончилась поражением долгая война со Спартой. Государство с трудом приводило себя в порядок. Греки задавали себе один и тоже вопрос: как случилось, что при отцах и дедах Афины были самым красивым городом Эллады, а теперь этот город оказался на краю гибели? Может быть, в этом виноваты такие как Сократ? Что бы выяснить это, мы и собрались сегодня на суд. Сократ известен не только афинянам, но и за пределами нашего города. Для начала послушаем Платона, его ученика.
Платон: Я — ученик Сократа! Меня зовут Платон. Я немного знаю о жизни своего учителя, но больше — о его суждениях и мыслях. Сократ родился в 470 году до нашей эры в бедной семье каменотёса Софроникса и повитухи Фенариты, в Афинах. Я не знаю кто он по профессии, он никогда ни говорил об этом, но слышал, что люди говорили, что он помогал отцу и был скульптором. Но это было не для него. Он стал ходить по городу и проповедовать свои идеи на площадях. Первые его выступления относятся ко времени великого и мудрого Перикла. Сократ любил вести беседы о смысле жизни, о сущности знания. Он изобрёл особый вид беседы, который мы называем сократовским. Суть её в том, что каждый вопрос разбивается на несколько мелких, так, чтобы на них можно было ответить либо да, либо нет. Сократ строил свою беседу так, что всегда доказывал своему собеседнику, что тот ничего не знает. Но делал он это не для того, чтобы унизить или посмеяться, сам про себя он говорил: Я знаю только то, что ничего не знаю, и добавлял, что первым шагом к познанию мира является познание самого себя. Сократ был и есть сторонник Афинской демократии, но критикует её. Не за это ли теперь его судят? Сам Сократ называет себя не мудрецом, а любящим мудрость, отсюда и произошло понятие философия, которое означает — любовь к мудрости.
Демонстрируются написанные на доске афоризмы принадлежащие Сократу:
1. Я ем, чтобы жить, а остальные живут, чтобы есть.
2. Говорят что боги ни в чём не нуждаются, так вот: чем меньше человеку надо, тем больше он похож на бога.
3. Как приятно, что есть столько вещей, без которых можно обойтись.
4. Если бы мы брали всё, что дают, нам бы ничего не давали, даже если бы мы просили.
Учащимся предлагается обдумать и объяснить эти выражения.
Слово ведущего:
Обратите внимание на количество судей — 500. это сделано для того, чтобы затруднить их подкуп, к тому же, этот суд особый. Такого не было уже лет двадцать. Судят философа!
Посмотрите на него (демонстрируется портрет). Сократу семьдесят лет, это невысокий крепкий старик, в грубом бедняцком плаще и босой. Когда-то в Афины приехал учёный знахарь, умевший по чертам лица определять характер человека. Его привели к Сократу, и он сразу сказал: «Жаден, гневлив и необуздан до бешенства». Афиняне расхохотались и уже собирались побить знахаря, потому, что не было в Афинах человека добродушнее и неприхотливее, чем Сократ. Но философ остановил их: «Граждане, он сказал вам чистую правду: я действительно чувствовал в себе жадность и гнев, но сумел взять себя в руки, воспитал себя и вот — стал таким, каким вы меня знаете».
Так что о воровстве, обиде, обмане или государственной измене и речи идти не может. Так за что же судят Сократа? Послушаем трёх главных обвинителей — Милета, Анита и Ликона.
Анит: Я гражданин Афин, Анит. Я обвиняю Сократа в том, что он не признаёт государственных богов и поклоняется новым богам, что недопустимо для гражданина города великой Афины Паллады. Сократ — уважаемый человек в нашем городе, много говорит, много беседует с людьми. А что если, другие станут поклоняться новым богам или уже делают это? И, может быть, из-за того мы проиграли войну со Спартой, что некоторые наши граждане недостаточно стойко защищали наших богов.
Прокл: Я считаю эти обвинения против Сократа несправедливыми. Ведь во всех обрядах и жертвоприношениях он всегда участвовал вместе со всеми, и каждый видел это. Говорят, что он поклоняется новым богам — это про то, что у него есть внутренний голос который он постоянно слышит и слушается. Но вы ведь знаете, что дельфийская пророчица Пифия слышит голоса богов с Олимпа и что предсказатели умеют разгадывать знамения богов дающиеся в полёте птиц и пламени жертвенного костра. Почему вы не верите, что и Сократу боги могут что-нибудь говорить?
Ликон: Меня зовут Ликон, и я обвиняю Сократа в том, что он — враг народа! Наша демократия стоит на том, чтобы всякий гражданин имел доступ к власти. Всюду мы выбираем себе начальников по жребию, чтобы все были равны. Сократ говорит, что это смешно, причём так смешно, как кормчего выбирать на корабль по жребию, а не по знаниям и опыту.
Голос из толпы: Но это же неправильно! Нельзя заниматься каким-либо делом, не научившись ему. Нельзя хорошо управлять государством потому, что принадлежишь к власти по рождению!
Ликон: Но у кого из граждан есть досуг, чтобы приобрести в политике знания и опыт? Только у богатых и знатных. Вот они и трутся около Сократа, слушают его уроки, а потом губят государство. Когда была война, нас чуть не погубил честолюбец Алкивиад, уведя наш флот в гибельный поход на Сицилию, а когда война закончилась — нас чуть не извёл жестокий Критий, глава «тридцати тиранов». Но ведь оба они — ученики Сократа.
Клеоним: Я, Клеоним, утверждаю, что Сократ — не враг народа, а его друг. И Алкивиад и Критий были хорошими гражданами, пока слушали Сократа, и стали опальными лишь когда отбились от него. Разве тридцать тиранов любили Сократа? Они боялись его, утверждая, что он портит нравы юношества. Тайных уроков он не давал, жил у всех на виду, разговаривал со всеми запросто, даже с рабами, если тем было интересно. Он всегда говорил, что государством должны управлять хорошие люди, но не говорил, что хорошим можно быть только по рождению. Он как раз и учил людей быть хорошими, лишь бы сам человек хотел учиться этому.
Голос из толпы: Сократа несправедливо обвиняют в том, что он портит нравы юношей, он не учит ничему плохому. Он не учил их изнеженности, тщеславию, жадности. Ведь он сам беднее всякого нищего. Я сам слышал как на рынке Сократ приговаривал: «Как приятно, что есть столько вещей без которых можно обойтись».
Другой голос из толпы: И я слышал. Жена Сократа укорила мужа: «Что скажут люди о нашей бедности?». Он ответил улыбнувшись: «Если люди разумные, то им всё равно, а если не разумные, то нам всё равно». Сократ может быть чудак, но никак не враг народа!
Фокион: Я Фокион, тоже считаю что Сократ не портит нравы молодёжи. Разве он учит неповиновению властям? Он говорит: «Если законы вам не нравятся, введите новые, а пока не ввели, повинуйтесь этим».
Милет: Я, Милет, считаю, что Сократ — чудак, и все его разговоры о справедливости и добродетели не только пусты, но и опасны. Он задаёт вопросы и не даёт ответов на них. Сколько не отвечай на его вопросы, всё равно чувствуешь себя в тупике. Ему мало выполнять законы государства, он доискивается что такое истинная справедливость.
Голос из толпы: Сократ — насмешник, он считает себя умнее всех и насмехается над остальными. Другие мудрецы говорят: «Думай то-то», а он: «Думай так-то». Додумаешься до чего-нибудь, скажешь ему, а он переспросит раз, и видишь, что нужно дальше думать. Но нельзя же думать до бесконечности, надо когда-то и дела делать.
Зевксис: Я считаю, что Сократ невиновен в том, в чём его обвиняют. Он мудрец, и мудрее его не сыщешь по всей Элладе. Недаром дельфийский оракул прямо сказал: «Сократ мудрее всех меж эллинов». Он не философствует, а говорит: «О столяре судят не потому, как он рассуждает о столах, а потому, как он их делает. Я могу рассуждать о Солнце и звёздах, но разве я могу в доказательство сделать хоть одну маленькую звезду? Когда я рассуждаю о хороших и плохих поступках, то я сам стараюсь делать хорошие и не делать плохих, и это лучшее доказательство моих рассуждений». Рассуждает он только о делах человеческих, зато так тонко, как никто.
Голос из толпы: Я согласен с Зевксисом. Однажды я завёл разговор с Сократом.
- Хорошо ли красть? — спросил он у меня.
- Нехорошо, — ответил я.
- Всегда?
- Всегда, — ответил я.
- А украсть оружие врага перед сражением?
- Да, надо уточнить: «У друзей красть нехорошо».
- А украсть меч у больного человека, чтобы тот в отчаянии не бросился на него? — продолжал допытываться Сократ.
- Да, надо уточнить, но как?
Этими вопросами он учит нас понимать все предметы глубже, чем раньше.
Слово ведущего: Мы выслушали речи и обвинителей и защитников, а теперь представим слово самому Сократу.
Сократ: Граждане Афиняне! Против меня выдвинуты два обвинения, но оба они такие надуманные, что о них трудно говорить серьёзно. Наверное дело не в них, а в чём-то другом. Нет, афиняне привлекли меня к суду по другой причине, и я даже догадываюсь по какой. Сегодня мои защитники уже вспоминали слова оракула, когда он сказал странную вещь: «Сократ мудрее всех меж эллинов». Я очень удивился, ведь я то знал, что этого не может быть — ведь я ничего не знаю. Но оракула надо слушаться, и я пошёл по людям учится уму-разуму: к поэтам, политикам, гончарам и плотникам. И что же оказалось? Каждый в своём ремесле знал гораздо больше меня. Однако, каждый считал себя знающим абсолютно во всём и очень обижался, когда мои вопросы ставили его в тупик. Тут-то я и понял, что хотел сказать оракул: я знаю хотя бы то, что ничего не знаю, а они и этого не знают, вот поэтому я мудрее чем они.
С этих пор я и хожу по людям с разговорами и расспросами: ведь оракулу надо повиноваться. И многие меня за это и невзлюбили. Неприятно убеждаться, что ты ничего не знаешь. Эти люди и выдумали обвинение, будто бы я учу чему-то нехорошему. А я вовсе ничему не учу, потому что сам ничего не знаю. И ничего не утверждаю, а только задаю вопросы и себе и другим. Задумываясь над этими вопросами никак нельзя стать дурным человеком, а хорошим можно. Потому я думаю, что совсем не виноват.