Превращая полезное в изящное

Н. Михайлов

Высокие требования к архитектуре зданий промышленного назначения — одна из давних петербургских традиций. Вспомните хотя бы здание «Монетного Двора» начала XIX века. Нынешний «Печатный Двор» возводился в начале XX века как комплекс Государственной типографии и также служит весьма достойным примером сочетания красоты и пользы. Уже во времена Александра II в правительственных сферах обсуждалась идея создания большой государственной типографии, которая обслуживала бы текущие нужды всех высших органов государственного управления. Когда в 1882 году было упразднено II Отделение Собственной его императорского величества канцелярии, ее типография попала в ведение Государственного совета Российской империи и стала как по названию, так и по существу Государственной. Обслуживавшая более полувека нужды царской канцелярии типография давно славилась безупречным качеством печати, изяществом переплетов, своевременным и безукоризненным выполнением всех срочных работ, что особенно ценилось правительственными учреждениями. Именно сюда, в бывшую типографию II Отделения, все больше и больше устремлялось курьеров различных ведомств со срочными докладными записками, проектами правительственных распоряжений, журналами заседаний и прочими образцами чиновничьего творчества. Объем работы быстро рос, а возможности для расширения производственных мастерских в доме на Инженерной улице, 2, занимаемом типографией с момента основания, были уже давно исчерпаны. Решение о строительстве новых зданий для Государственной типографии окончательно приняли только в 1905 году, но Русско-японская война и Первая российская революция не позволили быстро претворить его в жизнь. Земельный участок для типографии присмотрели еще в 1905 году, а оформление его покупки в казну состоялась только два года спустя. Владельцу земли крестьянину Д. Нефедову за 5062 с четвертью квадратных сажени земли между Геслеровским (ныне Чкаловским) проспектом, Гатчинской и Ораниенбаумской улицами было уплачено 375 тысяч рублей. Как посчитали члены высочайше утвержденной в 1906 году Комиссии для заведования постройкой новых типографских зданий, в Петербурге можно было подыскать участок и подешевле. Однако начальник типографии В.А. Чунихин категорически выступил против такой экономии, и с его мнением членам Комиссии пришлось согласиться. Государственную типографию, которой приходилось выполнять срочные правительственные заказы порой за одну ночь, нельзя было выносить на значительное расстояние от центра города. Кроме того, типографию, как важный правительственный объект, следовало разместить подальше от крупных промышленных предприятий, рабочие которых в случае волнений, как показал опыт 1905 года, неминуемо парализовали бы ее работу. Проектирование и наблюдение за строительством новых зданий Государственной типографии поручили одному из самых известных зодчих того времени архитектору высочайшего двора, академику архитектуры Леонтию Николаевичу Бенуа (1856–1928). За свою долгую и исключительно плодотворную творческую жизнь он построил множество самых разнообразных гражданских и культовых сооружений в России и за границей. В Петербурге одними из самых известных его работ являются здания Капеллы на Мойке, Гинекологического института (клиника Отто) на Стрелке Васильевского острова и Великокняжеской усыпальницы в Петропавловской крепости. Опыта проектирования промышленных предприятий у архитектора не было, однако проявившееся еще на ранних этапах его творчества стремление «преобразовывать полезное в изящное» как нигде ранее, нашло выражение именно в проекте нового здания Государственной типографии.

А задача перед Л.Н. Бенуа была поставлена сложная. С одной стороны, правительство желало построить одну из крупнейших типографий мира, не уступавшую Парижской национальной типографии, и в то же время весьма сильно ограничивало архитектора в средствах. Предполагалось, что расходы казны на новое строительство должны были быть в основном покрыты за счет продажи земельного участка, занимаемого типографией на Инженерной улице, 2, оцененного в 1 миллион 600 тысяч рублей. Бенуа предложил построить главный корпус типографии в виде трехэтажного здания, растянутого прямоугольником во всю ширину участка от Гатчинской до Ораниенбаумской улиц, а во дворе расположить главный печатный цех. Другие вспомогательные сооружения, чей облик также мог вызвать диссонанс с окружающей жилой застройкой, такие как электростанция и котельная, размещались в глубине участка за главным корпусом и укрывались от посторонних глаз со стороны Гатчинской улицы корпусом рабочих общежитий, а со стороны Ораниенбаумской — жилым флигелем администрации типографии. Всегда трепетно относившийся к традициям петербургского зодчества архитектор сумел и на этот раз гармонично вписать занимавший половину городского квартала огромный комплекс производственных корпусов в окружавшую их жилую застройку. Так столетием ранее поступил Андриан Захаров, замаскировав стапеля Главного Адмиралтейства великолепными фасадами, не уступавшими по пышности окружавшим его дворцам. Фасады типографских корпусов, выведенные в линию жилой застройки, решены гораздо скромнее, но все же достаточно нарядно, чтобы поспорить изяществом с жилыми домами напротив. Заглубленные в ниши и зрительно объединенные по вертикали большие окна, отделенные друг от друга лопатками, придают главному корпусу типографии монументальность, характерную для построек раннего петербургского классицизма. Все типографские корпуса получились просторными и светлыми. Главный печатный цех по уровню освещенности не уступал оранжерее, свет заливал его из больших окон по периметру и сверху. Выполнено было и главное технологическое условие: наборный и разборный цеха главного корпуса размещались на одном уровне со стоящим отдельно печатным цехом. Все жилые помещения были вынесены в отдельные флигели за пределы производственной зоны, как того требовали правила гигиены. Хотя проект новой типографии вызывал восхищение заказчика, реализовать его в полном объеме не удалось из-за недостатка отпущенных средств. Главный корпус был отстроен лишь на половину задуманного первоначально объема. На окончательном варианте проекта 1909 года, подписанном Л.Н. Бенуа, подробно прорисована лишь половина прямоугольника, а остальное показано лишь контурами. Вместо растянутого во всю ширину участка прямоугольного здания с замкнутым внутренним двором построенным оказался п-образный корпус с отдельно стоящим печатным цехом в его открытом в южную сторону дворе. Оставшийся свободным участок на углу Геслеровского и Ораниенбаумской до лучших времен огородили забором и разбили на нем сад. Однако обозначенные на чертеже контуры явно выдавали надежду архитектора на то, что в дальнейшем, когда в очередной раз встанет вопрос о расширении типографии, его замысел будет осуществлен полностью, и точно такой же фасад как на Гатчинской украсит и Ораниенбаумскую улицу. К сожалению, надеждам Л.Н. Бенуа не суждено было сбыться. В 1930-е годы на незастроенном в начале XX века месте построили новые корпуса, которые не имели ничего общего с проектом гениального зодчего.

Возведение комплекса зданий Государственной типографии было осуществлено за два строительных сезона в 1908-1910 годах. Накануне и в ходе строительства Л.Н. Бенуа приходилось неоднократно переделывать проект и пересчитывать сметы в сторону их удешевления. Комиссия для заведования постройкой новых типографских зданий настояла на сокращении площади главного печатного цеха с 500 до 444 квадратных саженей. Вместо задуманного пятиэтажного жилого флигеля для администрации по Ораниенбаумской улице, как ни противился этому решению начальник типографии, пришлось спроектировать новый четырехэтажный. Проект электростанции был изменен из-за замены газогенераторов турбогенераторами, занимавшими гораздо меньше места. Не удалось осуществить и многое из того, что замышлялось в главном корпусе. Вместо пробковых потолков над третьим этажом возвели бетонные. Запроектированные металлические оконные рамы частично заменили деревянными, от штукатурки дворовых фасадов отказались совсем. Однако на техническом оснащении не экономили. Комплекс типографских зданий имел автономное электрическое питание и паровое отопление, был оснащен грузовыми лифтами и другими вспомогательными механизмами. По техническому оснащению новые цеха Государственной типографии далеко превосходили все существовавшие к тому времени типографии. Стараниями членов Комиссии, где решающее слово оставалось за представителем министерства финансов, общую смету расходов на строительство урезали до 2 миллионов рублей. Осуществлявший надзор за строительством архитектор блестяще справился со своей работой. Постройка была осуществлена к назначенному сроку и с высоким качеством. Как оказалось, ее сметная стоимость была превышена всего на три с половиной тысячи рублей. 27 сентября 1910 года особая комиссия подписала акт о приеме новых зданий Государственной типографии в казну, а 28 ноября состоялось их торжественное освящение. Главным местом проведения праздничных торжеств стал просторный и светлый печатный цех. Выстроились в ряд ученики. Рассредоточились среди печатных машин по периметру цеха рабочие, освободив место в центре для начальства и высоких приглашенных гостей. Таким запечатлел этот праздничный миг фотограф К. Булла. Открытие Государственной типографии стало заметным событием в жизни столицы. Газета «Новое время» в те дни писала: «В России уже есть много сооружений, которых нет в Европе, которыми мы превзошли все страны. …Новое сооружение — Государственная типография — последнее слово науки и техники, одобной которой нет еще нигде».