Место для переправы главных сил Ахмед-хана, обозов и осадных орудий должно было удовлетворять, по меньшей мере, трем условиям: удобные подходы, низкие ровные берега, где можно было бы развернуться, и быстрый выход после переправы на важное стратегическое направление.
Всем этим условиям удовлетворяло устье реки Угры.
От угорского устья до впадения речки Росвянки берега были низкими, песчаными, позволяющими вести наступление широким фронтом (до пяти километров). Дальше, за Угрой, — луга, на которых могла развернуться переправившаяся ордынская конница. Как указывалось выше, отсюда шла большая дорога в глубь московских владений.
Отдельные ордынские отряды могли, конечно, сделать попытки прорваться выше по Угре, по немногим бродам, но главные силы Ахмед-хана вынуждены были наступать близ устья — именно там, где их ждали русские полки, сосредоточенные в районе Калуги.
Многовековое противоборство Руси и Орды вступало в завершающую стадию. Русские ратники сражались за будущее, за независимость родной земли, за свое право на самостоятельное историческое развитие, ордынцы же добивались исторически нереальной цели — восстановления тяжкого ига над огромной страной, в которой уже складывалось могучее централизованное государство. Осенью 1480 года на берегах Угры спор был окончательно решен.
Ордынская конница появилась против угорского устья в начале октября. Точная дата неизвестна, данные различных летописцев не согласуются между собой, но большинство историков называют 8 октября. Видимо, с этой датой можно согласиться. О генеральном сражении с полчищами Ахмед-хана не сохранилось цельного повествования, подобного "Задонщине" или "Сказанию о Мамаевом побоище", но записи разных летописцев, взаимно дополняя друг друга, дают возможность воссоздать картину военных событий осени 1480 года.
Противники сошлись лицом к лицу. На левом берегу Угры, у самой воды, против "сперелазов", выстроились русские полки князя Ивана Ивановича Меньшого. Длинными цепями стояли русские лучники и "пищальники", отряды "огненных стрельцов". Здесь же находились тяжелые пищали и "тюфяки". Русские воеводы старались максимально использовать превосходство своего войска в огнестрельном оружии, расстреливая ордынцев во время переправы. Грохот пушек и пальба из "ручниц" должны были ошеломить степняков, устрашить и деморализовать. Конные полки дворян и "детей боярских" в доспехах, с саблями и "ручницами" стояли в готовности ударить на ордынцев, если им где-нибудь удастся зацепиться за наш берег. За частоколами была оставлена пешая "посошная рать", еще одна боевая линия. Согласованные действия "наряда", "огненных стрельцов", дворянской конницы и "посошной рати" обеспечивали прочность обороны.
Сражение на переправах через Угру началось в час дня 8 октября и непрерывно продолжалось четыре дня. Ахмед-хан снова и снова гнал вперед свои конные тысячи, но ордынцам так и не удалось преодолеть водную преграду и завязать рукопашный бой. Тяжелый полевой "наряд", пушки и "тюфяки", заранее поставленные против "перелазов", сыграли решающую роль: медленно плывущих к русскому берегу ордынцев расстреливали прямо в воде, тяжелые ядра пищалей поражали скопление ордынской конницы на другом берегу, "дробосечное железо" хлестало прямо в лицо выбиравшихся на мелководье ордынцев, непрерывно стреляли "пищальники" и "огненные стрельцы". Внесли свою лепту в отражение врага и русские лучники: стрелы из боевых луков поражали более чем за сто шагов, лучники обладали большой скорострельностью — до десяти выстрелов в минуту. А ордынцы не имели возможности эффективно использовать свое излюбленное и, надо сказать, опасное оружие — массированную стрельбу из луков. Барахтающимся в угорской воде стрелять было невозможно, а с противоположного берега стрелы до русского строя не долетали. На это обстоятельство специально обращает внимание летописец: "наши стрелами и пищальми многих побиша, а их стрелы меж наших падаху и никого не уезвляху".
Сражение было продолжительным и упорным. "Князь великии Иван Иванович, сын великого князя, да князь Ондрей Васильевич Меншой, брат великого князя, сташа крепко противу безбожного царя и начаша стрелы пущати и пищали и тюфяки и бишася 4 дни", ордынцы "по многи дни приступаху бьющиеся и не взмогоша". Ахмед-хан потерял множество воинов и вынужден был отказаться от дальнейших попыток прорваться через угорское устье. "Царь же не возможе берег взяти и отступи от реки от Угры за две версты, ста в Лузе".
Но военные действия на этом не закончились. Сильные ордынские отряды двинулись вверх по реке, чтобы попытаться прорваться через Угру на других "перелазах" и бродах. Летописец сообщал, что "знахари ведяху его ко Угре реце на броды". Но везде ордынцы встречали отпор, на местах возможных переправ стояли русские воеводы с пищалями и "тюфяками". Ахмед-хан "спокушался многажды перелести реку во многих местах, а не могоша воспрещением от русских вои. И много паде срацын его ту, и без числа претопоша в реце".
Сражение на реке Угре было начисто проиграно ордынцами. Как показали дальнейшие события, это предопределило общее поражение Ахмед-хана. В действие вступили факторы, предусмотренные великим князем Иваном III, но оказавшиеся неожиданными и гибельными для хана.
В ближнем тылу ордынского войска против завоевателей выступило население русских "верховских княжеств", временно находившееся под властью Литвы. На подавление этого выступления хан был вынужден послать значительные силы, сняв их с угорского рубежа. На несколько недель активные военные действия на Угре прекратились. По сообщению летописца, Ахмед-хан "распусти вои по всеи земли Литовской, всего в Литовскои земли стоял 6 недель, а градов литовских плени: Мченеск, Белев, Одоев, Перемышль, два Воротинска, старой да новой, два Залидова, старой и новой, Опаков, Серенеск, Мезыск, Козелеск. А всех градов плени 12, а волости все плени и полон вывел".
Здесь летописца можно было бы поправить: все эти "грады" не "литовские", а русские, с русским населением и русскими князьями, только временно попавшие под власть Литвы. Однако в главном летописец прав: выступление "верховских княжеств" надолго отвлекло Ахмед-хана от наступления на Москву, великий князь получил желанную передышку. Он даже завязал переговоры с ханом, преследующим ту же цель — выиграть время. Естественно, что Иван III на какие-либо серьезные уступки ордынцам идти не собирался.
Между тем крымский хан Менгли-Гирей приступил, наконец, к выполнению своих союзнических обязательств, он "воева королеву землю Подольскую, служа великому князю". Нападение на южные рубежи не могло не обеспокоить короля Казимира IV и не повлиять на его политику. Реальную помощь Ахмед-хану он так и не решился оказать, что еще больше ухудшило положение ордынцев. Вести войну с Иваном III ордынскому хану теперь пришлось один на один. Однако не правы те историки, которые считают, что лишь нападение крымского хана на Подолию вынудило короля Казимира IV отказаться от похода. Крымский набег был кратковременным и небольшим по масштабам. Более существенным представляется выступление в самой Литве русских князей, вассалов короля, о которых сообщает летописец: "понеже бо быша ему свои усобицы". О "заговоре князей" в Литве в 1480 году писали многие историки. В этих условиях начинать большую войну с Россией было просто опасно.
К причинам, заставившим короля Казимира IV отказаться от совместного с Большой Ордой похода на Россию, можно прибавить еще одну — чисто военного характера. Под Кременцом сосредоточивались стратегические резервы Ивана III, которые после 20 октября были подкреплены полками его братьев Андрея Большого и Бориса. Эти полки надежно заслоняли Москву с запада, тем более что Ахмед-хан, застрявший за Угрой, не смог бы прийти на помощь королю. Самому же Казимиру IV идти на соединение с ордынцами на правобережье Угры с военной точки зрения было бессмысленным: русская оборона "берега" уже показала свою надежность, простое численное увеличение войска не сулило перелома в войне. Можно сказать, что не только внешнеполитическая и внутриполитическая обстановка не благоприятствовала вступлению короля Казимира IV в войну, но и обстановка военно-стратегическая, созданная Иваном III. Для Ахмед-хана это обернулось потерей единственного реального союзника.
Наконец начинал приносить свои плоды рейд русской "судовой рати" на собственные владения хана, "под улусы ордынские". Некоторые подробности этого рейда сообщает казанский летописец: великий князь Иван III "посылает, отаи, царя Златыя Орды пленити, служивого своего царя Нурдовлета Городецкого, а с ним же воеводу князя Василья Ноздреватого Звенигородскаго со многою силою, доколе царь стояше на Руси. Царь же того не ведающим, они же Волгою в лодиях пришедши на Орду, и обретоша ю пусту без людеи, токмо в неи женеск пол, стар и млад, и тако ея поплениша, жен и детей варварских и скот весь: овех в лолон взяша, овех же огню и воде и мечю предаша, и конечное хотеша юрты Батыевы разорити. И прибегоша вестницы ко царю Ахмату, яко Русь Орду его расплениша, и скоро, в том же часе, царь от реки Угры назад обратися бежати".
Летописец здесь, конечно, преувеличивает — не только рейд русской "судовой рати" вынудил Ахмед-хана к отступлению, но удар по глубоким тылам Орды не мог его не обеспокоить.
Тем не менее, Ахмед-хан все еще не оставлял попыток прорваться через реку Угру то в одном, то в другом месте. Тщетно! Русские полки надежно обороняли "берег". Большое сражение произошло на крайнем западном фланге "противостояния", под Опаковым городищем. Весь расчет Ахмед-хана строился на внезапности нападения из глубины литовских владений — здесь русские воеводы не могли ждать врага. К Опакову городищу было послано ордынское конное войско, сам же хан остался близ устья Угры, ожидая, чем закончится эта вылазка.