С развитием системы сдержек и противовесов, партийных систем полиархия трансформируется, укрепляется, оказывается способность интегрировать способы организации, использующие иные идеальные типы - аристократию (парламентаризм) и монархию (президентство) .
Уже в наше время с развитием и усложнением политических систем возникает необходимость их гибкой перестройки, и реакции на сложные вызовы времени. Возникает демократия участия, предполагающая постоянную дискуссию и инновацию. Это демократия осознанного многоголосого дискурса, открытия новых смыслов и процедур политического регулирования.
Демократизация же и современная демократия по своей сути есть соединение всех возможных и так или иначе испытанных форм политического опосредования действий и форм организации. Эту идею несколько парадоксально заострил У. Черчилль, выступая в британском парламенте 11 ноября 1947 года. "Демократия, - сказал он, - самая плохая форма правления, если не считать все остальные, которые время от времени подвергаются проверке".
Демократия плоха своей всеядностью (плюрализмом, толерантностью) . Это влечет множество неизбежных издержек, например, например многократное дублирование функций, проработке множества альтернатив и т.п. В результате система по определению не может быть достаточно эффективной для того, скажем, чтобы "догнать и перегнать" или "осуществить радикальную реформу", за пару лет втиснув страну в рамки капитализма образца К. Маркса. Для эффективного решения таких задач как раз и годится тоталитаризм. Он или подобные "однозначные" системы, претендующие на максимальную эффективность, как раз и подвергаются, по мысли Черчилля, проверке. Она обычно подтверждает эффективность "однозначной" системы, но тут же показывает разрушительность, а то и просто бессмысленность поставленных целей - перегоняя, убежали в какой-то тупик, завоевывая новое "жизненное пространство", едва не лишились того, что было, устремляясь к "свободному рынку", рискуем форсировать тотальную дезорганизацию. С точки зрения Черчилля лучше не искушать судьбу погоней за небывалыми и сверхэффективными формами правления, а удовольствоваться "худшим" - смешением того, что работает и позволяет пусть медленно, но верно решать практические задачи.
Подобная смешанная система кажется "худшей" с точки зрения эффективности. Если же взглянуть не нее с точки зрения надежности, то она предстанет "лучшей". Так и оценивал подобную систему Аристотель, называвший ее политией. Это слово собственно означало устройство полиса, его конституцию. Эта конституция как раз и является соединением, по необходимости противоречивым, всех возможностей политической системы. Политию Аристотель четко отличал от собственно демократии в ее исходном смысле как прямого управления полисом всей массой граждан, исключающего иные варианты.
Современная демократия решительно отличается от классической, хотя и связана с ней, как, впрочем, и с классической монархией и аристократией, с тимократией и теократией, с прочими частными формами правления. Отличие современной демократии от множества ранних смешанных систем заключается в последовательности и рациональности соединения испытанных временем политических структур и связанных с ними функций. То, что мы называем демократическими принципами и процедурами по существу является рациональными средствами обеспечения устойчивости и стабильности массивных, плотных и многоуровневых политических систем современности. Современная демократия в результате предстает как рациональное и критическое освоение сложными модернизированными политическими системами наследия всех трех эпох, гибкое и прагматическое его использование.
Что значит быть демократом сегодня? Ответов на этот вопрос может быть дано множество. С точки зрения рассмотренных в лекции проблем быть демократом означает, прежде всего, обрести способность к непредвзятой и всесторонней оценке максимального числа, а в идеале всех наличных альтернатив. Это означает также максимально полное знание политического наследия всех эпох политического развития, способность рационально освоить это наследие и использовать его в повседневной политической жизни.
По самой своей сути современная демократия чужда зацикливанию на стереотипах современности (модерна) . В этом отношении прорисовывается ее связь с движением к пост модерну. Не слишком ли смелым является это допущение? Действительно ли уже виден конец эпохе современности (модерну) ? Думается, что само появление понятия пост модерн, рассуждения о конце истории являются немаловажными симптомами. Еще важнее осознание издержек и дисфункций модернизации, выявление признаков ее исчерпанности на собственной основе. Однако самым существенным свидетельством реальности приближения новой политической эпохи является само развитие современной демократии, все более отчетливое ее различение в сравнении не только с классической демократией, но и с демократией популистской, которую как раз и следовало бы называть современной, оставив за той демократией, что начинает утверждать себя сегодня название постмодерной или какое-то иное, которое придумают люди новой политической эпохи.