“Сам Петр сознавался в двух своих главных недостатках: отсутствии самообладания и настоящего образования. Он сам в раскаянии говаривал, приходя в себя от гнева: “Я могу управлять другими, но не могу управлять собой”.
Спрашиваются, как можно считать гениальным царем человека, который сам признается, что он не может управлять своими чувствами и поступками.
Ключевский считал Петра исключительно счастливо сложенной натурой, Платонов говорит о темных сторонах его натуры, Костомаров пишет, что Петр никак не мог быть “нравственным образцом для своих подданных”. Исключительно счастливо сложенная натура, как о том свидетельствуют современники и исследователи Петровской эпохи, оказывается, была в действительности натурой исключительно неуравновешенной, исключительно жестокой и сумасбродной.
Простым человеком, которого можно понять с первого взгляда, Петра назвать никак уж нельзя.
“Часто Петром, — пишет хорошо изучивший его личность Мережковский, — овладевает как бы “внезапный демон иронии”; по лицу точно из бронзы изваянного “чудотворца-исполина” пробегает какая-то жалкая, смешная и страшная судорога; вдруг становится он беспредельно насмешливым и даже прямо кощунственным отрицателем, разрушителем всей вековечной народной святыни, самым ранним из русских “нигилистов”...
“Он страшно вспыхивал, — пишет Платонов, — иногда от пустяков, и давал волю гневу, причем иногда бывал жесток. Его современники оставили нам свидетельства, что Петр многих пугал одним своим видом, огнем своих глаз. Примеры его жестокости увидим на судьбе стрельцов”.
“Часто на пиру чьи-нибудь неосторожные слова вызывали со стороны Петра вспышку дикой ярости. Куда девался радушный хозяин или веселый гость?! Лицо Петра искажалось судорогой, глаза становились бешеными, плечо подергивалось и горе тому, кто вызвал его гнев!”
Предок знаменитого археолога Снегирева, Иван Савин рассказывал, что в его присутствии Петр убил слугу палкой за то, что тот слишком медленно снял шляпу. Генералиссимусу Шеину на обеде, данном имперским послом Гвариеном, в присутствии иностранцев Петр кричал: “Я изрублю в котлеты весь твой полк, а с тебя самого сдеру кожу, начиная с ушей”. У Ромодановского и Зотова, пытавшихся унять Петра, оказались тяжелые раны: у одного оказались перерубленными пальцы, у другого раны на голове”.
Случаев, доказывающих, что Петр совершенно не умел владеть собой, современники приводят бесчисленное количество.
Петр охотно принимал участие в розыске, пытках, казнях. В нем причудливо сочетались веселый нрав и мрачная жестокость.
“Петр в жестокости, — пишет проф. Зызыкин в своем исследовании о Патриархе Никоне, — превзошел даже Иоанна Грозного. Иоанн Грозный убил своего сына в припадке гнева, но Петр убил хладнокровно, вынуждая Церковь и государство осудить его за вины, частью выдуманные, частью изображенные искусственно, как самые вероломные”.
Он мог совершенно непостижимо соединять веселье с кровопролитием. 26 июня 1718 года в сыром, мрачном каземате, ушел в небытие его единственный сын, а на следующий день Петр шумно праздновал годовщину Полтавской “виктории” и в его саду все “довольно веселились до полуночи”.
Мстительность Петра не знала пределов. Он приказал вырыть гроб Милославского и везти его на свиньях. Гроб Милославского был поставлен около плахи так, — чтобы кровь казненных стрельцов лилась на смертные останки Милославского. Трупы казненных стрельцов по приказу Петра сваливали в ямы, куда сваливали трупы животных. И такого человека историк Ключевский считает возможным охарактеризовать как “исключительно счастливо сложенную натуру”.
Историк Шмурло описывает свое впечатление от бюста Петра I работы Растрелли, следующим образом:
“Полный духовной мощи, непреклонной воли повелительный взор, напряженная мысль роднят этот бюст с Моисеем Микеланджело. Это поистине, грозный царь, могущий вызвать трепет, но в то же время величавый, благородный”.
А академик, художник Бенуа так передает свое впечатление от гипсовой маски, снятой с лица Петра в 1718 году, когда он вел следствие о мнимой измене царевича Алексея.
“Лицо Петра сделалось в это время мрачным, прямо ужасающим своей грозностью. Можно представить себе, какое впечатление должна была производить эта страшная голова, поставленная на гигантском теле, при этом еще бегающие глаза и страшные конвульсии, превращающие это лицо в чудовищно фантастический образ”.
Бюст Растрелли, изображающий Петра величавым и благородным есть плод работы придворного скульптора, которые испокон веков привыкли приукрашивать своих царственных натурщиков.
Гипсовая маска, снятая с лица Петра, надо думать, все же вернее передает общее выражение лица Петра, чем бюст Растрелли, на котором Петр I похож на... Моисея!! Это только один из бесчисленных интеллигентских вымыслов о Петре.
На самом деле Петр I, как верно отметил историк Костомаров, “Сам Петр, своею личностью мог бы быть образцом для управляемого и преобразуемого народа только по своему безмерному, неутомимому трудолюбию, но никак не по нравственным качествам своего характера”.
Мы, люди конца XX века, не можем в полной мере оценить взрывной эффект Петровских реформ в России. Люди прошлого, XIX века воспринимали их острее, глубже. Вот что писал о значении Петра современник Пушкина историк М.Н. Погодин в 1841 году, т.е. почти полтора столетия после великих реформ первой четверти XVIII века: "В руках (Петра) концы всех наших нитей соединяются в одном узле. Куда мы ни оглянемся, везде встречаемся с этой колоссальною фигурою, которая бросает от себя длинную тень на все наше прошедшее и даже застит нам древнюю историю, которая в настоящую минуту все еще как будто держит свою руку над нами, и которой, кажется, никогда не потеряем мы из виду, как бы далеко ни ушли мы в будущее".
Страна стояла накануне великих преобразований. Каковы же были предпосылки петровских реформ?
Россия была отсталой страной. Эта отсталость представляла собой серьезную опасность для независимости русского народа.
Промышленность по своей структуре была крепостнической, а по объему продукции значительно уступала промышленности западноевропейских стран.
Русское войско в значительной своей части состояло из отсталого дворянского ополчения и стрельцов, плохо вооруженных и обученных. Сложный и неповоротливый приказной государственный аппарат, во главе которого стояла боярская аристократия, не отвечал потребностям страны.
Отставала Русь и в области духовной культуры. В народные массы просвещение почти не проникало, и даже в правящих кругах немало было необразованных и вовсе неграмотных людей.
Россия XVII века самим ходом исторического развития была поставлена перед необходимостью коренных реформ, так как только таким путем могла обеспечить себе достойное место среди государств Запада и Востока.
Следует отметить, что к этому времени истории нашей страны уже произошли значительные сдвиги в ее развитии.
Возникли первые промышленные предприятия мануфактурного типа, росли кустарные промыслы, ремесла, развивалась торговля сельхозпродуктами. Непрерывно возрастало общественное и географическое разделение труда - основа сложившегося и развивающегося всероссийского рынка. Город отделялся от деревни. Выделялись промысловые и земледельческие районы. Развивалась внутренняя и внешняя торговля.
Во второй половине XVII века начинает изменяться характер государственного строя на Руси, все более отчетливо оформляется абсолютизм.
Получили дальнейшее развитие русская культура и науки: математика и механика, физика и химия, география и ботаника, астрономия и "рудознатство". Казаки-землепроходцы открыли ряд новых земель в Сибири.
Белинский был прав, когда говорил о делах и людях допетровской России: "Боже мой, какие эпохи, какие лица! Да их стало бы нескольким Шекспирам и Вальтерам Скоттам!"
XVII век был временем, когда Россия установила постоянное общение с Западной Европой, завязала с ней более тесные торговые и дипломатические связи, использовала ее технику и науку, воспринимала ее культуру и просвещение. Учась и заимствуя, Россия развивалась самостоятельно, брала только то, что было ей нужно, и только тогда, когда это было необходимо. Это было время накопления сил русского народа, которое дало возможность осуществить подготовленные самим ходом исторического развития России грандиозные реформы Петра.
Реформы Петра была подготовлена всей предшествующей историй народа, "требовались народом". Уже до Петра начертана была довольно цельная преобразовательная программа, во многом совпадавшая с реформами Петра, в ином шедшая даже дальше их. Подготавливалось преобразование вообще, которое при мирном ходе дел могло рассрочиться на целый ряд поколений. Реформа, как она была исполнена Петром, была его личным делом, делом беспримерно насильственным и, однако, непроизвольным и необходимым. Внешние опасности государства опережали естественный рост народа, закосневшего в своем развитии. Обновление России нельзя было предоставлять постепенной тихой работе времени, не подталкиваемой насильственно.
Реформы коснулись буквально всех сторон жизни русского государства и русского народа, однако к основным из них следует отнести следующие реформы: военную, органов власти и управления, сословного устройства русского общества, податную, церковную, а также в области культуры и быта.