Для осознания возможностей и резервов Бургундского государства необходимо обратиться к демографической и экономической ситуации, сложившейся во владениях бургундских герцогах.
К моменту вступления Филиппа Храброго в права владения полученным леном Европа находилась в состоянии демографического спада. Великая чума 1347 г., последующие всплески эпидемий с периодичностью раз в десять лет, и идущая Столетняя война серьезно сократили население Европы. Общий спад и стагнация на данном уровне продолжались длительный период, пик спада приходиться на 1360-80ые гг., а подъем начинается лишь с 1430ых.[108]
Сильнейший демографический кризис разразился на территории Бургундского государства. Основной удар пришелся на Бургундию, Брабант, Эно и Люксембург, на что указывает число исчезнувших поселений (в зависимости от районов – от 25 до 50%).[109] Казалось бы, эпидемии и войны должны задеть в первую очередь крупные городские районы, с высокой плотностью населения (Фландрия и др.), а не данные, большей частью сельскохозяйственные регионы. Так и происходило, но города быстро восстанавливались за счет переселенцев из села, а у деревни была еще одна причина к запустению. После эпидемии, удалившей избыточное население, уровень жизни выживших повысился; большая часть поселений не вымерла, оставшиеся жители переселились[110] в места с более плодородной почвой, более выгодными экономическими условиями, меньшими налогами и пр.
Также неоднозначным оказывается сокращение пахотных земель. Превращение пашни в лес, пастбище и луг с экономической точки зрения не всегда регресс и упадок. Данный процесс может быть следствием перехода к интенсивным формам сельского хозяйства.
Оценки данного этапа социально-экономического развития Европы не однозначны и являются предметом дискуссий. Так на взгляд некоторых исследователей: поскольку в данный период численность самодеятельного населения выражала состояние основной производительной силы и, следовательно, уровень валового продукта и поскольку именно этому фактору экономики был нанесен длительно ощущавшийся ущерб демографическим спадом XIV-XV вв., есть все основания предполагать для этих столетий хозяйственный цикл упадка.[111]
Однако, при ближайшем рассмотрении аргументации приверженцев данной точки зрения, не трудно заметить, что вся она построена на свидетельствах, отражающих экстенсивную сторону хозяйственного развития (посевные площади, объем производства в промышленности и т.д.). При этом почти полностью игнорируются свидетельства, отражающие интенсивную сторону его развития, то есть рост производительности труда.[112] К тому же цифровые данные, содержащиеся в средневековых источниках, систематически нуждаются в том или ином поправочном коэффициенте, вследствие чего их познавательное значение оказывается сплошь и рядом ничтожным или даже приводящим в заблуждение.
Нет сомнения, что психологический эффект эпидемии XIV в. был глубоким и длительным. Но как конкретно он отразился на хозяйственной деятельности?
В Бургундском государстве демографический спад с 1350 по 1450 гг. если и не вызвал переворота в хозяйственной конъюнктуре, то, во всяком случае, внес в нее значительные изменения в сравнении с предыдущим этапом. Заимствуя категории более поздней эпохи, можно утверждать, что экономическая конъюнктура в данный период характеризовалась ярко выраженной тенденцией к низким ценам на землю, что проявилось в стагнации и снижении уровня земельных рент, дешевизной предметов твердого спроса (прежде всего хлеба) и ростом стоимости рабочих рук (заработной платы).[113]
В данное столетие наблюдается облегчение сеньориальных повинностей, так как площадь пахоты на одного работника в среднем увеличилась, и на первый план выступил поиск сеньором держателя,[114] согласного занять опустевшее место и тем самым взять на себя несение повинностей.
Однако прежде чем обратиться к статистике, необходимо заметить, что в движении рыночных цен отражена не только долговременная тенденция, но и влияние кратковременных факторов, таких, как урожайность, а также порча монеты правительством.
Цены на пшеницу с единицах серебра.[115]
(для сравнения добавлены данные Англии)
| Годы | Англия | Страсбург | Фландрия |
| 1401-1410 = 100% | |||
| 1411-20 | 81 | 89 | 75 |
| 1421-30 | 80 | 94 | 92 |
| 1431-40 | 102 | 66 | 106 |
| 1441-50 | 77 | 94 | 74 |
| 1461-70 | 74 | 66 | 65 |
| 1471-80 | 59 | 56 | 65 |
Приведенные цифры вскрывают текущую тенденцию к снижению хлебных цен. Но цены на продукцию животноводства постоянно повышаются. Также цены на предметы длительного пользования – ремесленные изделия значительно опережают цены на зерно.[116]
Таким образом, земледелец, обращаясь к рынку, оказывается в вдвойне невыгодном положении. Во-первых, чтобы уплатить ренту, он должен выступить как продавец зерна. И хотя ренты проявили тенденцию к снижению, цены на зерно снизились в гораздо большей степени, чем цены на продовольствие в целом. И с точки зрения крестьянского бюджета рента не только не снизилась, но и серьезно повысилась. Во-вторых, если крестьянин выступал как покупатель ремесленных изделий, то и тут конъюнктура складывалась не в его пользу, поскольку цены на зерно были ниже цен на ремесленные изделия.
Исходя из выше сказанного, можно предположить, что резкое и повсеместное увеличение площади пастбищ и лугов за счет заброшенной пашни, было обусловлено не только демографическими условиями, но и выгодно сложившейся рыночной конъюнктурой, резко повысившимся спросом на продукцию животноводства. Все это выделило скотоводство в качестве наиболее прибыльной отрасли сельского хозяйства. О чем свидетельствует резкое повышение ренты на пастбища и луга, на фоне падения ренты за пахотные участки.
В общем и целом хозяйственная конъюнктура в Бургундском государстве, где лично – наследственная зависимость отошла или отходила в прошлое, в 1350 – 1450 гг. была выгодна зажиточному крестьянству. В первую очередь речь идет об открывшейся для имущих крестьян возможности перестройки хозяйства в соответствии с конъюнктурой рынка.
Большая часть населения Бургундского государства проживала в деревне и естественно занималась сельским хозяйством. Можно выделить два основных центра, где товаризация сельского хозяйства произошла относительно широко: герцогство Бургундия и Нидерланды. Это не значит, что остальная территория ничего не производила, но в плане экспорта выделяются именно эти регионы. Герцогство Бургундия специализировалась на льноводстве, поставляя сырье местной текстильной промышленности, кроме того, традиционной статьей экспорта уже тогда являлись продукты виноделия.[117] Технические культуры рано стали доминировать в данной области, вследствие большого числа свободных крестьян.
В Нидерландах, при наличии большого числа городов, а, следовательно, рынков сбыта, сельское хозяйство являлось рентабельным и товарным. Обширные пространства низменных земель на севере Нидерландов при теплом и влажном климате представляли собой прекрасные пастбища, разводили главным образом крупный рогатый скот.[118]
В XV в. среди зерновых на первом месте стояла рожь, которую возделывали почти повсюду. Пшеница поступала главным образом из Фрисландии и Зеландии. В местностях с наиболее бедными почвами выращивали гречиху, а также ячмень, находивший широкое применение в животноводстве и пивоварении. С развитием торгового мореплавания в XIV-XV вв. выросла роль животноводства, ставшего основной отраслью хозяйства на Севере.[119] В общем, все необходимые для потребления населения продукты имелись здесь в достаточном количестве.
Но не сельское хозяйства было главной статьей экономики Бургундского государства. Залог его процветания заключался в промышленности и торговле. Главная роль здесь, естественно, принадлежала Нидерландам. Именно Нидерланды в XIII-XV вв. являлись крупным центром экспортного сукноделия. Страну накрывала густая сеть промышленных и торговых городов Брюгге, Ипр, Аррас, Гент, Брюссель, Мехелен, Лувен, Камбре, Валансьен и многие другие, всего более 300 в XV в.[120] Высокая степень обеспечения личных и имущественных прав граждан, широкое самоуправление городов привели к раннему и крупномасштабному развитию торговли и промышленности.
Различия в природных, климатических, географических условиях способствовали складыванию экономической специализации. По ряду экономических признаков Нидерланды можно разделить на три района:
1) район развитых ремесленных и торговых городов (Фландрия, Брабант, Артуа).
2) северо-западные районы (Голландия, Зеландия, Утрехт), с очагами торговых и ремесленных центров и товарным сельским хозяйством.
3) окраинные провинции (Гелдерн, Намюр, Люксембург), преимущественно сельскохозяйственные районы.
Вторая половина XIV – первая половина XV вв. стали периодом расцвета Фландрии. Только в одном городе Брюгге было 40 тысяч станков.[121] Шерстяная промышленность, торговля, кредитные операции – вот три отрасли экономики Фландрии, которые достигли небывалого ранее расцвета.
Для торговли с Англией, в первую очередь шерстью, было создано торговое товарищество “Лондонская Ганза”. Это была ассоциация купцов ряда фландрских и северофранцузских городов, данная крупная организация (более 50 городов) монополизировала шерстяную торговлю с Англией. Лидером Ганзы был Брюгге.[122]