А в энциклопедии Брокгауза и Евфрона говорится: «26 июня в 6 часов вечера А. Петрович скончался. Внезапную смерть его объясняли в народе различно: приписывали ее пыткам, отраве или удушению.»[[59]]
Этот вопрос остается открытым и поныне, нет веских доказательств той или иной версии. А после смерти Алексея появилось огромное число Лжеалексеев.
Существуют столь же неоднозначные взгляды на причины разногласий между отцом и сыном.
Во-первых, отметим то, что признается практически всеми исследователями: на момент рождения Алексея Петру было всего лишь 18 лет, он не мог усидеть на месте, был постоянно в разъездах, нисколько не занимался ребенком. Алексей воспитывался первые годы Евдокией и ее окружением, которое было настроено против его отца. А в 1698 году Петр и вовсе лишил ребенка матери, сослав ее в монастырь, сам же нашел себе любовницу – Анну Монс. Отношениям Алексея с отцом катастрофически не хватало теплоты, зато в них было более чем достаточно обоюдных подозрений и недоверия. Т.е., можно сделать вывод: Петр сам совершил грубую ошибку, совершенно не участвуя в воспитании сына в первые годы его жизни. Когда Алексей уже был взрослый, отец пытался его изменить, «подстроить» под себя. Однако эти попытки были уже бесплодны.
Во-вторых, по моему мнению, одна из причин разногласий (я считаю, это главная причина!, - Л.Р.)– это сам царь. Петр был очень сложным человеком, он не терпел рядом с собой ничьей воли, не подчиненной полностью и безраздельно его собственной. Царь считал людей лишь послушными инструментами в своих руках, не обращая внимания на их желания и тем более чувства.
«Окружение великого преобразователя систематически приучалось не иметь «своего суждения»! По словам известного современного историка Е.В. Анисимова, «характерным для многих петровских сподвижников было ощущение беспомощности, отчаяния, когда они не имели точных распоряжений царя или, сгибаясь под страшным грузом ответственности, не получали его одобрений». Что говорить о сыне, по определению психологически зависимом от отца, когда такие сановники, как генерал-адмирал и президент Адмиралтейств-коллегии Ф.М. Апраксин, писали царю в его отсутствие: «…Истинно во всех делах как слепые бродим и не знаем, что делать, стала везде великая расстройка, а где прибегнуть и что впредь делать, не знаем, денег ниоткуда не везут, все дела становятся»».[[60]] Петр стремился «сделать» такого сына, каким хочет он его видеть. Желания Алексея никогда не учитывались. Он просто должен был безвольно выполнять приказы отца.
В работе Анри Труайя «Петр Первый» мы можем прочитать такие слова: «Даже по своей природе Алексей был полной противоположностью Петру».[[61]] Далее автор приводит следующие аргументы: сила, любовь к войне, реформам, пренебрежение церковью Петра/тщедушие, ненависть к войне, любовь к обычаям и посещениям священников Алексея. Сын царя был, практически, полной его противоположностью, но отец не понимал этого, даже не пытался понять.
Петр считал себя преобразователем и создателем «новой России». Он хотел, чтобы Алексей продолжил его дело. «Современный исследователь имперской мифологии Ричард Уортман первым обратил внимание на поразительное противоречие между требованиями, которые Петр предъявлял Алексею — быть продолжателем его дела и самим существом этого дела: «Сын основателя не может сам стать основателем, пока не разрушит свое наследство»… Петр приказывал Алексею следовать своему примеру, но его пример — это пример разгневанного бога, чья цель — разрушение и созидание нового, его образ — это образ завоевателя, отвергающего все предшествующее. Приняв на себя роль Петра в мифе, Алексей должен будет дистанцироваться от нового порядка и овладеть тем же родом разрушительной силы». Вывод, который делает американский историк, совершенно закономерен: «Алексею Петровичу не было места в царствующем мифе»».[[62]]
Стоит заметить, что в традиционной мифологии самых разных народов наследник (младший брат или сын) бога-творца очень часто выступает в роли или неумелого подражателя, лишь извращающего смысл творения, или добровольно приносимой творцом жертвы. Библейские мотивы жертвоприношения сына можно считать проявлением этого архетипа. Эти соображения, разумеется, не означают, что жизнь царевича должна была закончиться именно так, как она закончилась. Любой миф — не жесткая схема, а, скорее, допускающая различные варианты развития «ролевая игра».
Третья причина заключается в том, что многие историки утверждают, будто Алексей был представителем «старой России», а его отец – «Новой России». Однако, с этим можно поспорить. Казимир Валишевский, например, сообщает, что у Алексея не было враждебного отношения к преобразовательному движению, и говорил он, что если придет к власти, то «.. друзья отца и мачехи познакомятся с колом… флот будет сожжен, а Петербург потонет в своих болотах..»[[63]] только в состоянии сильного опьянения. Когда же царевича арестовали, сразу было очевидно, что между ним и его друзьями не было никогда заговора для достижения определенной цели. «За Алексеем могли стоять: униженная знать, ограбленное духовенство, народ, раздавленный под тройным игом рабства, налогов и пожизненной военной службы; это были сторонники, но не заговорщики. Налицо были элементы партии, но никакого следа организации».[[64]]
Наибольшее неприятие вызывало у Алексея все то, что касалось образа Петра как завоевателя, покорителя и созидателя «нового мира». Новая столица закономерно воспринималась как средоточие этого мира, и все с ним связанное (флот, Северная война, налоги, шедшие в основном именно на строительство Петербурга и войну) вызывало его неприятие. Тем самым царевич действительно готовился сыграть роль «созидателя наоборот», обратную символической роли отца.
Во что именно могло вылиться очередное «переименование всего», если бы он оказался на троне, сказать сложно, но, как показал опыт последующих царствований, едва ли речь могла всерьез идти о реальном, а не символическом отказе от достигнутого и возврате к мифической «московской старине». Примечательно, что большинство крупных деятелей, которые выражали сочувствие Алексею, не были и не могли быть сторонниками какой-либо традиционалистской «реакции». Как и у самого царевича, в их жизни и мировоззрении было слишком много «неотменимо нового». Это был цвет петровской элиты!
По моему мнению, своеобразный «возврат к старине», который мог бы произойти, стань Алексей императором, произошел при женщинах правительницах после смерти Петра. На протяжении 20 лет после смерти императора его имя было проклято.
В целом можно заключить, что между отцом и сыном сложились непримиримые противоречия на основе полного несходства взглядов. Петр реформировал и преобразовывал, и опасался, что со вступлением на престол сына все сделанное пойдет прахом, восстановятся старые «московские» обычаи. Этот конфликт между отцом и сыном приобрел размах настоящего политического дела и закончился трагедией.Заключение
Итак, похоронив сына, Петр засвидетельствует свою признательность Толстому, Румянцеву, Евфросинье. А в конце 1718 года по его повелению будет выбита особая медаль, на одной стороне которой будет помещено изображение царя в профиль с надписью: «Император Петр Ι», а на другой – корона, лежащая на высокой горе, которая вершиной выходит из облаков, ее освещает солнце, а вокруг надпись: «Величество твое везде ясно. 1718 г. 20 декабря».[[65]]
Медаль знаменовала торжество царя над темными силами, грозившими сокрушить дело его жизни. Однако в народе воспоминания об Алексее остались как память о мученике, олицетворявшем святую Русь.
За «убийство» сына Петру вскоре отомстит сама судьба. В то время, когда проходил суд над Алексеем, царь мог не беспокоиться насчет наследника, ведь у него был еще один сын – Петр Петрович, однако в 1719 год он умирает… Наследником отныне делался другой Петр, сын Алексея и Шарлотты. Сначала царь казался взбешенным этим решением судьбы, разрушившим его планы. Тем не менее, государь пропустил почти 2 года, не принимая никакого решения. Только 11 февраля 1722 года был опубликован манифест, утверждавший право царя назначать себе наследника по собственному усмотрению. Но тщетно в течение следующих лет ожидали осуществления этого принципа на практике. Петр не успел воспользоваться своим правом, он умер, не назвав имени наследника.
«Лишив верховную власть, — пишет Ключевский, — правомерной постановки и, бросив на ветер все свои учреждения, Петр этим законом погасил и свою династию, как династию, как учреждение; остались отдельные лица царской крови без определенного династического положения. Так престол был отдан на волю случая и стал его игрушкой. С тех пор, в продолжении нескольких десятилетий, ни одна смена на престоле не обходилась без замешательства, кроме разве одной: каждому воцарению предшествовала смута, негласная интрига или открытый государственный удар».[[66]] Династическое сыноубийство – дело достаточно редкое в истории, и оно всегда вызывает особое внимание потомков. В нашей истории было два таких случая – в царствование Ивана Грозного и Петра Первого. Однако, Иван IV убил сына нечаянно, в припадке гнева и потом горько плакал, молил лекарей о возвращении несчастному жизни, называл себя сыноубийцею, говорил, что ему не следует царствовать, а остается только удалиться в монастырь и в тихом уединении оплакивать свои грехи, говорил, что Бог лишением сына покарал его за прежние преступления, наконец послал в Палестину несколько тысяч рублей на поминовение души убиенного Иоанна. Петр же напротив вел борьбу с сыном несколько лет, судил его несколько месяцев, был «виновником» его смерти обдуманным и сознательным. Наложивши свой тяжкий гнев на сына при его жизни, Петр, по-видимому, не простил сына и по смерти. «Прошел месяц после кончины царевича; Петр находился в Ревеле и оттуда 1 августа с корабля "Ингерманландия" написал жене: "Что приказывала с Макаровым, что покойник нечто открыл, - когда бог изволит вас видеть; я здесь услышал такую диковинку про него, что чуть не пуще всего, что явно явилось"».[[67]]Петр действительно был сыноубийцей, Бог наказал его за это – империя, создававшаяся с таким трудом, такими жертвами, была оставлена по смерти царя без правителя, начались дворцовые перевороты.. Поэтому современным исследователям не стоит забывать о жестокости, о недостатках императора, которого они рисуют Богом.СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ