А в донесении голландского резидента Якоба Де-Би говорилось, что кронпринц умер в четверг вечером (в ночь с 26 на 27 июня) от того, что ему вскрыли вены ланцетом.
В 18 веке дело царевича Алексея лежало запечатанным в государственном архиве, и толковать на эту тему было опасно. Век приближался к концу, а легенды и споры всё умножались. Румянцев же и другие еще живые участники дела Алексея не хотели даже в 1740-х годах вспоминать о 1718-м: кто знает, как отнесется к этому следующий монарх, да и Елизавете Петровне Алексей все же сводный брат... Только в личных архивах наиболее влиятельных фамилий (Воронцовы, Куракины, Румянцевы) хранились под замком ранние или поздние копии тех секретных документов, время которых "еще не настало"...
Автор многотомных "Деяний Петра Великого" купец-историк Иван Голиков защищает официальную версию о смерти царевича.
Вольтер писал 9 ноября 1761 г. Шувалову: «"Люди пожимают плечами, когда слышат, что 23-летний принц умер от удара при чтении приговора, на отмену которого он должен был надеяться" (Вольтер на 5 лет "уменьшает" возраст Алексея.)».[[53]]
Наступил XIX век. «1812 год оставил в этой истории некоторый след, что отражено в старинном архивном документе: "Следственное дело о царевиче Алексее Петровиче и о матери его царице Евдокии Федоровне хранилось в особом сундуке, но в нашествие на Москву французов сундук сей злодеями разбит и бумаги по полу все были разбросаны; но по возвращении из Нижнего архива вновь описан и в особой портфели положены"».[[54]]
В это время, работая над «Историей Петра Первого», А.С. Пушкин делает ряд архивных выписок. Среди его записей мы находим : « «25 <июня> прочтено определение и приговор царевичу в Сенате. 26 <июня> царевич умер отравленный»».[[55]] Однако вскоре выяснилось, что Пушкин использовал записки Брюса о Петре. Так как эти записки считаются едва ли не подделкой 18 века, версию об отравлении не приходится считать истинной. Также, можно заметить, у Пушкина присутствует только однажды эта фраза, под записью о событиях 26 июня, больше об отравлении царевича ничего не упоминается, лишь говорится о продолжительных пытках. Кстати, еще ранее, «Генрих Брюс рассказывал историю о питье для больного, потребованном генералом Вейде у дрогиста Бэра, который побледнел, как полотно, прочтя рецепт. А в одном сборнике анекдотов, изданном в Англии, высказывается предположение о яде, которым была пропитана переданная Алексею бумага с приговором суда».[[56]]
Через несколько лет этими же сюжетами занялся историк Н.Г. Устрялов - человек весьма благонамеренный и верноподданный, но притом усердный, дотошный исследователь. Пока царствовал Николай I, Устрялов издавал, по сути, документальный панегирик прапрадеду своего императора. Однако в конце 50-х годов, когда Николая уже не было, и начиналось освобождение крестьян, когда повеяло более свободным, теплым воздухом и заговорила герценовская Вольная печать в Лондоне, - тогда-то Устрялов решился и выпустил в свет целый том, посвященный делу Алексея...
«Перед выходом своей книги Устрялов отправился к профессору К.И. Арсеньеву, прежде читавшему русскую историю наследнику, чтобы "узнать у него наверное, как умер царевич": "Я рассказал ему, - вспоминал потом Устрялов, - все как у меня написано, т. е. что царевич умер в каземате от апоплексического удара... Арсеньев мне возразил: "Нет, не так. Когда я читал историю цесаревичу, потребовали из государственного архива документы о смерти царевича Алексея. Управляющий архивом принес бумагу, из которой видно, что царевич 26 июня (1718) в 8 часов утра был пытан в Трубецком раскате, а в 8 часов вечера колокол возвестил о его кончине"».[[57]] Это была запись в гарнизонной книге Санкт-Петербургской крепости.
Казалось бы, все выяснилось. Но именно в 1858 г., когда Устрялов закончил свой труд и отдал его в типографию, появился странный документ о той же истории, и вокруг него начались любопытные споры и разговоры. Сначала письмо появилось в Вольной типографии Герцена. Весной 1858 г. вышла 4-я книга "Полярной звезды", где на странице 279 помещался заголовок: «УБИЕНИЕ ЦАРЕВИЧА АЛЕКСЕЯ ПЕТРОВИЧА. Письмо Александра Румянцева к Титову Дмитрию Ивановичу. Под письмом дата - Июля 27 дня 1718 года, из С.-Петербурга, - то есть ровно через месяц после смерти царевича. Самая важная информация в этом письме, это сообщение о причине смерти Алексея: якобы, Петр вызвал к себе Румянцева, и, плача, дал ему указ «по-тихому» убрать Алексея. Четверо исполнителей (Толстой, Румянцев, Ушаков, Бутурлин) идут в крепость, в камеру царевича. Они убивают Алексея, задушив подушками.
Письмо такого содержания появилось в печати в 1858 г.
Через некоторое время отрывки из него просочились в русскую легальную прессу. Как и следовало ожидать, вокруг письма Румянцева вскоре закипели баталии. Первым высказался Устрялов. Он объявил документ подложным. Доводы историка были не лишены основания; в письме было несколько неточностей и несообразностей. Кое-какие сподвижники Алексея, упомянутые в этом письме от 27 июля 1718 г. как уже казненные, на самом деле погибли только в конце того года; никакого Дмитрия Ивановича Титова среди известных лиц петровской эпохи не находилось. Наконец, одним из самых серьезных аргументов Устрялова было то, что письмо это распространилось совсем недавно, то есть в середине XIX в. Действительно, все известные его списки относятся примерно к концу 1840-х началу 1850-х годов. Где же пролежал этот документ почти полтора столетия, почему о нем никто прежде не слыхал? Новейшая подделка, заключил Устрялов.
В начале 1860 года ему отвечали два знаменитых русских журнала: "Русское слово", где уже начал печататься юный Писарев, и "Современник", который тогда вели Чернышевский, Добролюбов и Некрасов. В "Русском слове" выступил молодой историк Михаил Семевский. Семевский был в то время деятельным тайным корреспондентом герценовской печати. Скорее всего, именно он передал Герцену румянцевское письмо. Некоторые неточности письма, по мнению Семевского, рождены переписчиками. Относительно неизвестного Титова Семевский замечает, во-первых, что было несколько Титовых при Петре (правда, среди них нет Дмитрия Ивановича и его сына Ивана Дмитриевича). А в одном из списков адресатом, оказывается, назван Татищев, а не Титов!.. Семевский, естественно, защищает подлинность письма Румянцева.
Также, "Русское слово" и "Современник" напомнили Устрялову об одном обстоятельстве, которое еще более усиливало их мнение насчет подлинности письма. Дело в том, что письмо Румянцева к Титову было как бы "посланием № 2"; но еще за 16 лет до того стало известно другое послание Александра Румянцева - "письмо № 1".
1858-1860-й - появление в печати письма Румянцева к Титову, впервые сообщившего тайные обстоятельства гибели царевича.
1844 год, через 7 лет после смерти Пушкина. В третьей-четвертой книге знаменитого петербургского журнала "Отечественные записки" печатается большая статья (32 страницы) "Материалы для истории Петра Великого". Статья подписана "Князь Влад. К-в; г. Глинск, 25 ноября 1843 г.". В течение 1840-х годов подпись "Князь Вл. К-в" появляется около 10 раз в связи с различными историческими материалами и публикациями, все больше о Петре I. Полное имя князя было установлено историками только в 1920-х годах: Владимир Семенович Кавкасидзев (иногда писали - Кавказидзев). Необычная фамилия, напоминавшая о Кавказе, объяснялась историей рода: в XVIII в. предки князя переехали вместе с другими грузинскими дворянами с Кавказа в российские пределы.
В этой статье его 14 документов, большей частью относящихся к делу царевича Алексея. 12-м по счету документом шло странное письмо Александра Румянцева к некоему Ивану Дмитриевичу. Суть письма: Румянцев сообщает своему приятелю Ивану Дмитриевичу о событиях начала 1718 г., когда царевич Алексей был доставлен Толстым и Румянцевым в Москву. Далее подробно описывается процедура первой встречи беглеца с отцом. Затем - процедура отречения в Грановитой палате и присяги другому наследнику, малолетнему Петру Петровичу. О суде над Алексеем.
И Семевский и Пекарский в 1860 г., возражая Устрялову, вспомнили об этом письме из "Отечественных записок". Ведь связь его с письмом Румянцева к Титову очевидна. В письме № 1 Румянцев рассказывает довольно откровенно об определенном этапе, в деле царевича - примерно с начала февраля до марта 1718 г. При этом Румянцев обещает продолжить отчет о событиях, что и делается в письме № 2 от 27 июля 1718 г. (описание смерти царевича). В первом документе нет никакой фамилии, но адресат, Иван Дмитриевич, возможно, сын Дмитрия Ивановича, которому адресовано второе послание. Еще заметим, что если второе письмо о гибели царевича известно во многих списках, то первое - только в публикации "Отечественных записок".
Откуда же получил князь Кавкасидзев такие документы и где они были в 1718 по 1843 г.... На это сам он дает любопытный ответ в предисловии к своей публикации, Кавкасидзев говорит, что эти документы принадлежали его соседу – офицеру, который однажды переписывал документы Румянцева и сделал копии себе. Когда этот сосед умер, Кавкасидзев «взял» копии себе. К сожалению, фамилия соседа не сообщается.
До наших дней загадка этих писем так и не разрешена. В книгах по истории Петра чаще всего сообщается, что царевич погиб вскоре после пытки, как сказано в "Гарнизонной книге", открытой Устряловым. Однако еще несколько раз (например, в 1905 г. в журнале "Русская старина") письмо Румянцева к Титову перепечатывалось как существенный исторический документ. В современной электронной энциклопедии «Кирилл и Мефодий» помещена статья А.Б. Каменского, в которой сообщается: «26 июня при невыясненных до конца обстоятельствах он (Алексей) погиб. По всей видимости он был тайно убит по приказу царя..»[[58]]