Начался крутой поворот в деятельности большевистской партии, а значит, и возглавляемого ею государства - от революционных методов слома старого общества и насильственного насаждения нового к методам реформистским, эволюционным, или, как их называли в то время, «постепеновскими». Нэп открывал период реформ, в ходе которых должны были зарубцеваться раны гражданской войны и наступить социальное равновесие. На смену гражданской войне шли гражданский мир и сотрудничество различных социальных слоев.
Переход к новой экономической политике (НЭПу) был вынужденной мерой. К началу 20-х годов надежды большевиков на скорую победу мировой революции и материально-техническую помощь западного пролетариата рухнули. Массовое недовольство рабочих и крестьян политикой "военного коммунизма" делало невозможным дальнейшую опору на государственное принуждение.
В марте 1921 г. Х съезд РКП(б) принял решение о переходе к НЭПу. Новая экономическая политика включала такие меры как:
- денационализация, т. е. передача в частную собственность мелкой и средней промышленности;
- замена продразверстки продналогом, сумма которого была в 2 раза меньше разверстки и объявлялась крестьянам до начала весенней посевной кампании;
- допущение частного капитализма в городе и деревне;
- введение свободной торговли;
- воссоздание банковской системы и проведение денежной реформы;
- допущение государственного капитализма, сдачу промышленных предприятий в концессии иностранному капиталу или
- создание смешанных государственно-капиталистических предприятий;
- всемерное развитие рыночных основ экономики и хозрасчета. НЭП была рассчитана на восстановление довоенного уровня экономики и, в конечном счете, на победу социалистической собственности во всех сферах народного хозяйства.
К 1925 г. НЭП дала положительные результаты: был восстановлен довоенный уровень экономики, созданы стимулы к труду, возросла в 2 раза численность рабочего класса, увеличился внешнеторговый оборот страны.
в) Основным, по всеобщему признанию, для России оставался аграрный вопрос, вокруг решения, которого разворачивалась аграрно-крестьянская революция. Она имела своих «действующих лиц», свои специфические социальные интересы, политические организации, идеологию и идеалы. Накал крестьянских выступлений определял, в конечном счете, температуру оппозиционных настроений в стране.
По мере индустриализации страны, организационного и идейного сплочения рабочих, опиравшихся на беднейшие слои, наемных рабочих в деревне, в качестве относительно самостоятельного оформился поток пролетарско-бедняцкий.
Столь же быстро пробивало свое русло полноводное национально-освободительное движение, подпитываемое борьбой многочисленных этносов за свои политические, экономические, религиозные, культурные права.
В годы войны сформировалось антивоенное движение, в котором участвовали представители разных слоев населения.
В декабре 1925 г. XIV съезд РКП дал установку на социалистическую индустриализацию СССР, которая должна была:
- ликвидировать технико-экономическую отсталость страны путем преимущественного развития тяжелой индустрии;
- обеспечить безраздельное господство социалистической собственности в промышленности;
- создать экономическую базу для кооперирования сельского хозяйства;
- обеспечить экономическую независимость страны от стран развитого капитализма;
- создать оборонную промышленность;
- обеспечить фактическое равенство всех наций и народностей;
- повысить материальный и культурный уровень рабочего класса, всех трудящихся.
Политика социалистической индустриализации страны проводилась в сложных условиях технико-экономической отсталости (производство средств производства составляло 34,1%), сложности создания накоплений, малочисленности технически подготовленных кадров, отсутствия опыта строительства социализма. Источником социалистических накоплений для реализации планов индустриализации стали:
- налоги с сельского хозяйства;
- доходы от внутренней и внешней торговли;
- монополия государства на продажу спиртных налитков;
- внутренние государственные займы у населения.
Сложной была международная обстановка. В 1929 - 1933 гг. капиталистические государства охватил крупнейший за всю историю капитализма экономический кризис. Объем промышленного производства в развитых странах капитала сократился на 38%, сельскохозяйственного производства на 1/3, мировой торговли на 2/3.
Мировые процессы оказывали воздействие на внутреннее развитие СССР. Кризис мирового капитализма усилил военную опасность для страны, возникла необходимость ускорения темпов индустриализации. В 29 г. генеральной линией большевиков становится форсирование развития тяжелой промышленности. Волевыми решениями И. В. Сталина были резко завышены плановые показатели пятилеток, расширен фронт капитального строительства. Сталин планировал скачок на 10 лет вперед, в течение которых страна должна была превратиться в мощную индустриальную державу. Сталин говорил на Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности в 1931 году:
«Мы отстаем от передовых стран на 50 - 100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в 10 лет. Либо сделаем это, либо нас сомнут»
(Предсказание Сталина оказалось пророческим, через 10 лет началась Великая Отечественная война).
Для того чтобы обеспечить ускоренные темпы индустриализации, надо было приобретать за рубежом оборудование для строящихся предприятий, для этого нужна была валюта, а ее можно было получить только за зерно.
Необходимость импорта оборудования, рост городского населения, требовали увеличения сельскохозяйственной продукции, а в деревне наблюдалась стагнация. До революции товарный хлеб поставляли помещичьи и кулацкие хозяйства. К 1927 г. кулацкие хозяйства составляли около 4%. Колхозы и совхозы, дававшие всего 6% товарного хлеба, не могли обеспечить потребности промышленности в сырье, а городского населения в продовольствии. Основными производителями хлеба стали середняцкие и бедняцкие крестьянские хозяйства, но они давали только 11% товарного хлеба. Мелкие, раздробленные хозяйства, рутинная техника не оставляли надежды на повышение производительности труда, обеспечение высокой урожайности.
г) Важной предпосылкой развития землеустройства и улучшения землепользования являлось быстрое восстановление крестьянских хозяйств со значительными денежными поступлениями, втянутыми в товарно-денежные отношения. Выделение этой группы носило не столько характер классового расслоения, сколько отражало имущественную дифференциацию внутри крестьянства. Даже в 1927 г., когда количество хозяйств предпринимательского типа достигло своего пика, их доля в общей численности сельских дворов равнялась всего 3,9 %. Происходило размывание бедняцких слоев - одни земледельцы переходили в средние группы крестьянства, другие пролетаризировались. Почти исчезли беспосевные хозяйства, количество малоземельных сократилось в 2,5 раза, истончался слой крупнопосевных дворов. Основные силы крестьянства переливались в группу хозяйств с засевом 5-9 дес. Отмечая нездоровую основу этого процесса, известный русский аграрник Н. Макаров характеризовал классовые изменения в среде крестьянства как «взбухание» середняцкой прослойки, которая выросла за 10 лет Советской власти втрое. Другой выдающийся экономист Н. Кондратьев также предостерегал от переоценки глубины дифференциации крестьянства. «Наше сельское хозяйство, - отмечал он в 1926 г. - в общем, еще настолько примитивно и бедно, насколько исчерпывается сплошной однородной необъятной массой распыленных и слабосильных хозяйств, что на основе этой ошибки легко находить кулаков там, где имеет место здоровый, энергичный слой крестьянских хозяйств с наиболее высокой производительностью труда и наиболее быстрым накоплением». Единоличное крестьянское хозяйство во второй половине 20-х годов оставалось относительно слабым и неразвитым, полунатурально-потребительским. В 1927 г. из 24-25 млн. крестьянских дворов на каждый приходилось: примерно 5-6 едоков, из которых двое-трое были работниками, до 12 дес. земли, включая 4-5 га посевов, лошадь и одна-две коровы. Сельхозинвентарь был не богат: плуг, а то и соха, деревянная борона, серп и коса. Жнейки и другие сельхозмашины имели лишь 15 % единоличников, а набор сельхозмашин имелся всего лишь у 1-2 % крестьянских хозяйств. Урожайность обычно не превышала 7-8 центнеров с гектара, товарность колебалась у отметки в 20 %. Каждый занятый в сельском хозяйстве, кроме себя, мог прокормить только одного человека. Правда, «довольствие» крестьян по мясу, молоку и другим продуктам животноводства осуществлялось по более высоким нормам потребления, нежели до революции. В последние годы нэпа (1925-1928 гг.) поголовье скота ежегодно увеличивалось примерно на 5 %. В целом крестьянское хозяйство в 20-е годы далеко не исчерпало потенциала своего развития и при благоприятных социально-экономических условиях могло прибавить к своему валовому производству около 25 %. Определенный оптимизм порождал в оценках будущего 1926 г. - самый хлебный год за весь послереволюционный период, когда было собрано 116,4 млн. центнеров зерна.