Объединение армий нового шведского генерала Врангеля и Тюренна помогло за два года закончить немецкую войну. Две армии вторгались в Баварию в 1646 году и за полгода опустошали этот край, остававшийся до того относительно нетронутым, потом вошли в Мюнхен, заставив Баварского курфюрста Максимилиана поклясться, в обмен на некоторые уступки, что отныне он не станет помогать императору, Ульмский договор, март 1647 год. Тогда Мазарини совершил ловкий маневр, он хотел пощадить императора, чувствуя, что мир близок, и послал Тюренна в испанские Нидерланды.
Бывшие веймарцы под командованием Тюренна, желали сражаться только на территории Германии, они остановились близ Саверна, отказываясь двигаться дальше, и начали разбредаться. Хорошо осведомленный Мазарини, понял, генерала следует послать на восток, Максимилиан, возобновил там военные действия. В сентябре 1647 года французы и шведы отправились в путь, заняли и разграбили Баварию, разгромив Максимилиана при Цусмаркхаузене (в мае 1648 года). Окончательная победа привела к скорому заключению мира, о чем не знал ни один из генералов, так как находились слишком далеко от дипломатов. Они двинулись к Вене, вынуждены были остановиться, поскольку не доставлялись ни провиант, ни боеприпасы. Отступили, чтобы раздобыть продовольствие в Швабии. Устремились к Праге, осажденной шведом немецкого происхождения Кенигсмарком. Генералы Врангель и Тюренн предполагали затем двинуть войска на Вену, но их уведомили, что Вестфальский мир уже подписан (в октябре).
Все эти маневры дали Франции большую часть Эльзаса, где процветали феодальные нравы и почти маниакальное пристрастие к изощренным судебным разбирательствам. Союзниками Мазарини стали некоторые князья империи, в основном из Рейнской области.
Мазарини, всегда считал главным врагом Испанию с ее огромными владениями, разбросанными по всему земному шару. Однако, несмотря на победу при Рокруа, все складывалось непросто.
В Каталонии, оккупированной Францией, дела шли плохо. Каталонцы увидели, что французская оккупация так же жестока, как кастильская: вице-королевство, во главе с Конде и братом Мазарини, представлявшими короля Франции, герцога Барселонского оказалось малоэффективным, ситуация зашла в тупик.
Оставались большие северные равнины между Мезой и Соммой, вечное поле битвы. В 1646 году здесь появился герцог Орлеанский. Герцог Энгиеннский помог ему взять Кортрейк и Мардик (в августе), после чего Мсье вернулся в Париж с победой. В октябре герцог Энгиеннский провел решающее сражение и взял Дюнкерк, прекрасный порт и очень опасное гнездо корсаров. Голландцам не понравился героизм герцога: они сочли, что французы слишком близко подошли к их морским провинциям, что явилось одной из причин заключения год и три месяца спустя (в январе 1648 года) сепаратного мира с Испанией. Испанцы, признали независимость, давно существовавшую, и даже отдали полосу земли к югу от Мезы. Заключение мира имело тяжелые последствия для французов: большая часть испанской армии на севере высвободилась и готова была устремиться к Парижу.
Испанцы под командованием брата императора эрцгерцога Леопольда захватили Ланс. Конде, сделал вид, что отступает, и враги покинули захваченный город: Конде этого и хотел. Используя свою обычную стремительную тактику, Конде заставил их отступить. Битва произошла 20 августа, в ее честь состоялся молебен в соборе Парижской Богоматери. Именно эта победа стала преддверьем Фронды. Несколько дней спустя, был заключен мир с Империей, но произошло это в атмосфере враждебности.
Но Мазарини, лучше других знал, что средиземноморская держава Испания отхватила добрые куски итальянской территории, и он, возможно, сумеет потеснить ее с этой стороны, одновременно побеспокоив Папу, — они не любили друг друга. Неприязнь зародилась на конклаве, в 1644 году: Мазарини хотел, чтобы новый Папа был чуточку меньшим испанофилом, чем Урбан VIII, но его кандидат и личный друг Саккетти не прошел. Папой избрали некоего Памфили, настроенного по отношению к Испании еще более благосклонно, врага Франции.[4] В маленьких государствах, граничивших с Миланским герцогством и папским государством, начались сложные интриги. Мазарини предложил проект: прервать или хотя бы помешать связям Испании с Италией, ударить в слабое место, заняв порты Испании на тосканском побережье и южнее, в Неаполе.
В первый раз, весной 1646 года, в атмосфере эйфории сухопутных побед, была организована первая экспедиция во главе с герцогом де Брезе, родственником Ришелье, высадившаяся в Орбетелло, на тосканском побережье. Герцог де Брезе погиб в морском бою, а принц погрузился с выжившими на корабли. Вторая экспедиция, лучше подготовленная и ведомая более опытными командирами (маршалами дю Плесси-Праленом и де Ламейере), прибыла к острову Эльба, высадила там и в Пьомбино лучшие части. В октябре форт Пьомбино и столица острова Эльба капитулировали, позволив французам затруднить на какое-то время передвижение испанских галер между Генуей и Неаполем.
В Неаполе, в июле 1647 года, начался серьезный мятеж. Испанский вице-король заперся в практически неприступной крепости Шато-Неф. Неаполитанцы отправились в Рим, где в то время находился пятый герцог де Гиз. Он происходил из Анжуйского дома, правившего в Неаполе и Сицилии. Пятый герцог де Гиз был, смел, желая угодить своей любовнице, фрейлине Анне Австрийской, предупредил Мазарини о просьбе неаполитанцев, прорвался мимо испанских кораблей, причалил и был встречен приветствиями подданных-республиканцев, провозгласивших его своим вождем. Герцог не оправдал надежд, бунтовщики устали, и в этот момент решительные и очень сильные испанцы покинули крепость, вернули свои земли, схватили герцога Гиза и отправили его в Испанию с почетным караулом, достойным принца крови.
В этом деле огромную роль сыграл Мазарини. В начале декабря он отправил несколько французских кораблей курсировать у берегов Неаполя, с приказом привезти герцога. Мазарини, готовившему подписание мира, не нужны были новые осложнения.
Итальянская политика Мазарини была не слишком успешной. Она разозлила Папу и задержала несколько испанских судов и полков вдали от главных полей сражений. Но, задерживались и французские корабли.
Но не итальянские дела были главными: важнейшее значение в тот момент имели дипломатические маневры, они начались давно и шли параллельно с военными действиями.[5]
Стоило начаться конфликту, как немедленно завязывались тайные дипломатические контакты: свои услуги предлагали посредники. Папа Урбан VIII вступил на самом раннем этапе, выступая за необходимость союза всех христиан и новый крестовый поход (турки в тот момент обосновались вблизи венецианских и австрийских земель). С 1641 года Людовик XIII и император вместе вынашивали идею организации двух параллельных конгрессов в двух соседних городах Вестфалии: Оснабрюке, где должны были проходить переговоры со шведами-лютеранами (при посредничестве датского короля, что, в результате, не получилось из-за внутрискандинавских противоречий) и Мюнстере, куда собирались приехать для переговоров католики, здесь предполагалось посредничество Папы и Венеции. Четыре главных державы должны были вести переговоры от своего имени и от лица своих союзников. Предложения должны были подаваться в письменном виде, тексты собирались пересылать из города в город со специальными курьерами. Открытие конгресса, предусмотренное на март 1642 года, было перенесено на апрель, а потом на декабрь 1644 года. 4 декабря месса и пышная процессия ознаменовали открытие переговоров.
Переговоры шли более трех лет. На Вестфальском конгрессе французскую сторону представляли три дипломата: д’Аво, Сервьен и Лионн.[6] Мазарини выбрал двух талантливых людей — графа д'Аво и основательного судейского чиновника Сервьена; первый презирал второго, они ссорились из-за того, кто первый поставит подпись на депешах, отсылаемых ко двору, но при всем том умно и тонко исполняли сложные и все время менявшиеся указания Парижа.
Конгресс работал так много и так медленно, потому что все европейские проблемы (за исключением английских) подлежали обсуждению, и главное каждый участник следил за изменениями военной ситуации на разных фронтах, влиявших на переговоры и на последующее принятие трудных решений.
Первое решение, было принято в январе 1648 года: речь шла о независимости Соединенных Провинций, признанной Испанией, которая освободилась, таким образом, от одного из противников, возможно, самого непримиримого и упорного, и покинула Вестфальский конгресс с крупной дипломатической победой. Роль Мазарини, в этом деле, была незначительной.
В конце 1645 года, добившись прочных военных успехов, французские армии оккупировали две трети территории Каталонии и около трети испанских Нидерландов. Стремясь надежно прикрыть Париж с севера, Мазарини тайно предложил Испании мир при условии, что Франция отдаст Каталонию и получит Нидерланды, подкрепив предложение обещанием брачного союза семилетнего короля с инфантой. Несмотря на недовольство Сервьена и д'Аво, в Мадриде и Мюнстере, в обстановке крайней секретности, начали зондировать почву. Главный испанский переговорщик Пенаранда предупредил своего голландского коллегу Паува. Тот уведомил Гаагу, и проект был заблокирован. Испанцы тогда не потеряли еще ни Каталонию, ни католические Нидерланды, но богатые голландские купцы, правившие страной, устали от долгой войны, так как она съедала слишком много денег, а генералы-аристократы не хотели получить в соседи могущественное католическое королевство Франция.