Верхотурский Николаевский монастырь, располагавшийся в Пермской губернии, Григорий Распутин обычно посещал не один, а собирал на паломничество крестьян из окрестных сел. Шли пешком сотни верст старым сибирским трактом от Тюмени на Туринск, а потом на город Верхотурье.
Странничество для Распутина - не самоцель и тем более не средство ухода от жизни, а внесение в нее духовного начала, придание ей высшего смысла через подвижническое служение. Григорий осуждает странников, для которых богомолье стало своего рода профессией, которые избегают труда. Он этого не принимает.
В странствовании Григорий измождает свою плоть до того, что ему начинают являться видения. “Злодей враг завидовал всему моему доброму делу, то он являлся в виде нищего, а все-таки знатно, что не нищий, а враг в тумане. Я успевал в то время крестным знамением себя осенять, и вдруг исчезал как прах. То мне казал, что деревня еще более как 30 верст, смотришь из-за леску и вышел на долинку - тут и село. Экой сатана!”
Григорий не лукавит, не обманывает, не стесняется признаваться в своих человеческих слабостях. Порой его охватывают “помыслы нечестивые, усталость неописанная, голод невысказанный, жажда питья неопределенная”. Но Григорий понимает, что это искушение. Старается с ним бороться, хотя это дается нелегко. Когда после дальней дороги приходит в село, возникает страстное желание попить и поесть. Но это искушение, и его надо пересилить, пойти в церковь, отстоять службу, а потом уже думать о еде и питье.
Самой далекой дорогой Григория в этот период стало паломничество в киевские монастыри. От Покровского до Киева свыше 3000 верст. Какую-то часть этого расстояния он преодолевал на пароходе, иногда подвозили крестьяне на своих телегах, однако основной путь Григорий шел пешком. Вставая рано на рассвете, выходил натощак. Шел от села к селу, от деревни к деревне, от монастыря к монастырю, питался тем, что подавали крестьяне или что в пути зарабатывал поденной работой. Ночевал где придется, куда положат: и в избе, и в сарае, и на сеновале, а бывало, и в чистом поле на кочке: “березонька под боком и зорьку не проспишь”.
Восхищение Киевом, и прежде всего Киево-Печерской Лаврой, Григорий сохранил на всю жизнь. Когда после многих недель пути открылись перед ним купола киевских святынь, Григорий встал на колени и заплакал.
Вернувшись из странствий, Григорий продолжает заниматься крестьянским трудом, но никогда не забывает о молитве. В конюшне он выкопал себе небольшую пещерку и в течение восьми лет уходил туда между обеднями и заутренями молиться. “Я удалялся туда и там мне было вкусно, то есть приятно, что в тесном месте не разбегается мысль, нередко и ночи все там проводил”.
Вначале 1900-х годов Григорий Распутин - совершенно очевидно духовно зрелый человек, “опытный странник”, как он сам себя называет. Полтора десятка лет странствий и духовных поисков превратили его в человека, умудренного опытом, ориентирующегося в человеческой душе, способного дать полезный совет. И это притягивало к нему людей. Сначала небольшое число крестьян из окрестных деревень приходило к нему, позднее слава об опытном страннике распространяется шире и шире! К нему приезжают люди издалека, он всех принимает, устраивает на ночлег, выслушивает и дает советы.
Неграмотный еще в 1897 году, крестьянин Григорий Распутин начинает читать и писать, осваивает Священное Писание так, что знает его почти наизусть, толкует его для всех желающих.
Надо заметить, что в этом общественном положении Григория Распутина пока нет еще ничего необыкновенного. В те годы во многих местах России живут люди, подобные Григорию, умудренные опытом странников и богомольцев, готовые дать духовный совет. Григорий еще незнаком ни с кем из “сильных” мира сего, и те, кому он помогает духовным советом, - свои братья-крестьяне или люди из городских низов. Позднее, когда его многочисленные недоброжелатели стали искать в этом периоде жизни Распутина криминал, им не удалось его найти и пришлось придумывать заведомую ложь (но об этом в своем месте). Нет ни одного убедительного свидетельства, чтобы в этот отрезок жизни Григорий совершил какой-либо недостойный поступок. Напротив, именно в это время формируется привлекательный образ мудрого крестьянина, духовного учителя, человека, слава которого достигнет столицы.
ЗНАКОМСТВО С “ВЫСШИМИ СФЕРАМИ”
В1903-1904 годах в душе Григория Распутина зрела мысль построить в родном селе новый храм, ибо по словам апостола Павла, - “кто устроит храм, того адовы врата не одолеют никогда”. Но откуда взять деньги? Сам Распутин живет небогато, еле перебивается. Хотя и помогают ему его почитатели, но на эту помощь церкви не построишь. И стал Григорий искать благодетелей, которые бы дали денег на храм. В1904 году отправился он с одним рублем в кармане в Петербург. По дороге голодал, даже на чай порой денег не хватало. Приехав в столицу, усталый и голодный, отправился сразу же в Александро-Невскую лавру поклониться мощам. На последние пять копеек, которые не тратил даже на еду, заказал сиротский молебен за 3 копейки и 2 копейки отдал на свечку.
Отстояв молебен, воспрянув духом, отправился на прием к ректору духовной академии епископу Сергию (ставшему в 1942 году патриархом Московским и всея Руси). Однако полиция его к епископу не пропустила. Григорий задними дворами с помощью привратника разыскал швейцара, который вначале его побил. Но когда Григорий, встав на колени, объяснил цель приезда, швейцар все-таки доложил о нем владыке. “Епископ, - пишет Распутин, - призвал меня, увидел, и вот мы стали беседовать тогда. Рассказывая мне о Петербурге, знакомил с улицами и прочим, а потом с Высокопоставленными, а там дошло и до Батюшки Царя, который оказал мне милость, понял меня и дал денег на храм”. Впрочем, с момента разговора с епископом Сергием до знакомства с царской семьей пройдет еще целый год. Но в этот год епископ Сергий познакомит Григория с высокопоставленными архиереями и, в частности, епископами Феофаном и Гермогеном. В это время о Распутине, из осторожности, наводятся подробные справки, в том числе делается запрос в Тобольскую консисторию. Но ничего плохого о Распутине тогда никто сказать не мог.
Епископ Феофан вводит Григория в дом Великих княгинь Милицы Николаевны и Анастасии Николаевны, с которыми в то время в тесной дружбе находилась сама царица. Именно в доме этих Великих княгинь Григорий Распутин в октябре 1905 года впервые познакомился с царской четой. На царицу сибирский странник с самого начала произвел глубокое впечатление. А чуть позднее происходит знакомство Распутина с подругой царицы Анной Вырубовой.
“За месяц до моей свадьбы (конец 1905 года), - пишет Вырубова, - Ее Величество просила Великую княгиню Милицу Николаевну познакомить меня с Распутиным. Приняла она меня в своем дворце на Английской набережной, была ласкова и час или два говорила со мной на религиозные темы. Помню, что я очень волновалась, когда доложили о приходе Распутина. “Не удивляйтесь, - сказала она, - я с ним всегда христосуюсь”. Вошел Григорий Ефимович, худой, с бледным, изможденным лицом, в черной сибирке, глаза его, необыкновенно проницательные, сразу меня поразили и напомнили глаза О. Иоанна Кронштадтского. “Попросите, чтобы он помолился о чем-нибудь в особенности”, - сказала Великая княжна по-французски. Я просила его помолиться, чтобы я всю жизнь могла положить на служение Их Величествам. “Так и будет”, - ответил он, и я ушла домой. Через месяц я написала Великой княгине, прося ее спросить Распутина о моей свадьбе. Она ответила мне, что Распутин сказал, что я выйду замуж, но счастья в моей жизни не будет”. Так и произошло на самом деле. Муж Вырубовой оказался очень недобрым человеком, мучил ее, к тому же был неполноценен как мужчина. Следующая встреча Вырубовой с Распутиным состоялась только через год.
В 1904-1906 годах Григорий знакомится с десятками представителей российской знати. Перед ним открывают двери салонов высшего света. Его приглашают с просьбой помолиться и дать духовный совет. Как правило, он не отказывает никому. В то трудное, смутное время, когда то тут, то там взрывались бомбы и раздавались выстрелы, как никогда, требовалась духовная поддержка. Кроме Великих княгинь Милицы Николаевны и Станы Николаевны, Григорий близко знакомится и с мужем последней - Великим князем Николаем Николаевичем, который пытается использовать Распутина, чтобы влиять на царскую семью.
В августе 1906 года террористами была взорвана дача Столыпина на Аптекарском острове. Взрывом было убито 25 невинных людей, пришедших на прием к Столыпину. Кроме того, были ранены его дочь и сын. Председатель Совета Министров приглашает Распутина к себе, чтобы он помолился о здоровье его дочери.
Люди приходили к Распутину для разъяснения разных религиозных вопросов. Как рассказывают очевидцы, после ранней обедни в каком-нибудь монастыре, причастившись Святых Тайн, богомольцы собирались вокруг него, слушая его беседы. Для многих представителей высшего света “после вечных интриг и зла придворной обстановки” беседы с ним служили утешением. Даже ученые люди и священники находили его интересным. Хотя Григорий по-прежнему был малограмотен, он тем не менее наизусть знал Священное Писание и умело толковал его. Знавшие его в то время отмечают, что он помогал во всякой нужде, то есть отдавал все, что у него было, и утешал советами и объяснениями тех, кто приходил к нему поделиться своими заботами. Терпеливо выслушивал разных дам, которые являлись по сердечным вопросам, всегда строго порицая греховные дела.
Для царской семьи Григорий был олицетворением надежд и молитв. Встречи эти были не часты, но так как проводились негласно и даже тайно, то рассматривались придворными как события огромной важности, о которых на следующий день становилось известно всему Петербургу. Григория проводили, как правило, боковым входом, по маленькой лесенке и принимали не в приемной, а в кабинете царицы. При встречах Григорий целовался со всеми членами царской семьи, а затем уж велись неторопливые беседы. Распутин рассказывал о жизни и нуждах сибирских крестьян, о святых местах, где ему приходилось бывать. Слушали его очень внимательно и никогда не перебивали. Царь с царицей делились с ним своими заботами и тревогами и прежде всего, конечно, постоянной тревогой за жизнь сына и наследника, больного неизлечимой болезнью несворачиваемости крови (гемофилией). Как правило, и он, если не был болен, сидел здесь же и слушал.