Великие государственные деятели России (стр. 1 из 12)

Санкт-Петербургский Университет Экономики и Финансов.

Реферат на тему:

Тайна Михаила Михайловича Сперанского:

жизнь, воспитание, образование, идеи и политические взгляды.

Студентка I курса Воротынская

Светлана Александровна.

Санкт-Петербург, 1998 год.

Михаил Михайлович Сперанский.

01.01.1772 - 11.02.1839

М. М. Сперанский, сын сельского священника, родился 1-го января 1772 года в небольшом селе Черкутино во Владимирской губернии, первоначальное образование получил во Владимирской семинарии и в главной семинарии в Петербурге, в период с 1803 по 1807 года он был директором департамента министерства внутренних дел, с 1807 года - статс-секретарь императора Александра I, с 1808 г. - заместитель министра юстиции, в 1812 году Сперанский был уволен с государственной службы и сослан в Нижний Новгород, а затем в Пермь, в 1819 году Сперанский становится генерал-губернатором Сибири; в 1838 году был председателем департамента законов Государственного совета, в 1835 - 1837 годах преподавал курс юридических наук наследнику престола (будущему Александру П), в начале 1839 года награждается графским титулом, и 11 февраля 1839 года Сперанский умирает.

План реферата.

1. Вступление.

2. Образование.

3. Преподавательская деятельность.

4. Возвышение.

5. Политические взгляды.

6. Государственные преобразования.

7. Ссылка.

8. Сперанский и Аракчеев.

9. Кодификация законов.

Над кем ругается слепой и буйный век,

Но чей высокий лик в грядущем поколенье

Поэта приведет в восторг и умиленье.

К Сперанскому можно приложить слова поэта, обращенные им к другому деятелю той же эпохи, который также понес за совершенный им подвиг незаслуженную кару общественного мнения.

На долю Сперанского выпала одна из тех странных участей, которые нередко постигают государственных людей, призванных действовать на заре общественного развития. Никто, конечно, не привлекал внимания общества так сильно и так долго. Выдающийся государственный деятель России времен царствования Александра I и Николая I. Почти сорок лет Сперанский не сходил с государственного поприща; с его именем связаны две величайшие реформы нового времени, которые до сих пор возбуждают много толков; но не только его деятельность - самые происшествия его жизни долго оставались, и отчасти остаются и до сих пор, совершенною загадкой. Благодаря тому полусвету, в котором, до нашего времени, совершалась политическая жизнь России, первая половина этой деятельности превратилась в какую-то легенду еще до смерти Сперанского. Ни многочисленные враги, ни немногие страстные поклонники не могли поднять завесы, за которой скрывалась мысль государственного человека. Злонамеренная клевета и легкомысленное слово соперничали в чернении его памяти. До сих пор мы знакомимся с делом Сперанского всего более из отзывов людей, которые стояли в рядах его противников или находились под сильным их влиянием.

Сперанский родился 1-го января 1772 года в семье дьячка. Родиной его было небольшое старинное село Черкутино Владимирской губернии, находившееся во владении князей Салтыковых. Родители его были неграмотны и не отличались особой житейской мудростью. Босоногий мальчуган рос в условиях быта крепостной деревни. Еще с детства он отличался необыкновенной понятливостью и трудолюбием. Его живой, вечно деятельный ум заставлял его искать занятий и пополнять собственным трудом и чтением то, чего не могло ему дать место воспитания. В нем рано проснулся интерес к знаниям, но его посадили читать “часы и апостол”. Когда мальчику исполнилось 7 лет, родители отвезли его к дядюшке, а спустя некоторое время он был определен во Владимирскую духовную семинарию и получил фамилию Сперанский (его родители своей фамилии не имели).

Образование Сперанского.

О годах обучения Сперанского во Владимирской семинарии, где он получил первоначальное образование, мы имеем довольно точные и подробные сведения из его собственных воспоминаний и из записок других семинаристов. Материалы позволяют заключить, что Сперанский отличался отменным трудолюбием и поразительными способностями. Особенно отчетливо проявились прагматические качества, умение не только приобретать знания, но и показывать их.

Его характер тоже начинал образовываться. В скудных известиях этой эпохи уже проглядывают те качества, которые мы видим в нем позже, в полном развитии. Ничего, например, не может быть характернее, как те известия, которые сохранились о его любимых занятиях. Ясный, аналитический ум будущего администратора, более светлый, нежели глубокий, выражался в пристрастии к точным наукам и в недоверии к отвлеченным выводам философии, которой он однако занимался, насколько мог при тогдашних его сведениях. Языки составляли предмет особенных его усилий. Несмотря на предстоящее ему поприще, Сперанский старается не только узнать французский язык, но и овладеть им совершенно. Его литературные упражнения писаны отчасти по-французски, и нельзя не подивиться легкости, с которой Сперанский усвоил себе в короткое время язык, совершенно неизвестный ему прежде и, по всей вероятности, преподававшийся плохо. Еще любопытнее немногие оставшиеся в памяти его сверстников черты его нравственного характера. Чувствительный и добрый, Сперанский владел той способностью привлекать к себе и подчинять людей своему влиянию, которая обыкновенно отличает все высшие натуры. Товарищи его любили. С некоторыми из них у него образовались прочные связи, и к чести Сперанского надобно сказать, что он их сохранил и в то время, когда судьба поставила его на другое, более видное поприще. Но замечательно, что, мягкий и обязательный с виду, он ни с кем не делился своим внутренним миром. Никто из его товарищей не умел сообщить подробностей о нравственном его развитии, которого свидетельством остались одни полууцелевшие и бессвязные отрывки его записок. Тонкость и житейский такт, свойственные живой натуре, развились под деспотическим, подозрительным надзором полумонашеского воспитания. В Сперанском (скажем словами барона Корфа) “уже являлся зародыш той ловкой вкрадчивости, того уменья выказать себя... которые остались при нем на всю жизнь”. Не слишком энергичный, он умел сходиться со всеми, умел ладить и с начальниками, и с товарищами и достаточно быстро находил с людьми общий язык, что, как известно, составляет главное затруднение школьного быта. В нем зарождалась и та мягкая, отрицательная энергия, которая деятельную борьбу заменяет упорной привязанностью к делу и, не умея одолеть препятствий, никогда однако не покидает любимой мысли. Прибавим к этому, что ранние успехи должны были внушить ему ту веру в себя, которая была так нужна ему в дальнейшей жизни. Эта уверенность уже слышится в самостоятельных приемах его первых литературных опытов.

Поэтому никто не удивился, когда Сперанский был определен келейником при ректоре семинарии. Последствия такого назначения оказались несколько неожиданными: любознательный семинарист получил доступ в ректорскую библиотеку, по тем временам достаточно богатую. Книги стали его страстным увлечением. Большое, ни с чем не сравнимое желание учиться не могло быть удовлетворено за счет того минимума знаний, который давали семинаристам. В одном из своих писем Сперанский даже высказывает желание перейти учиться в Московский университет.

Случай во многом определил дальнейшую его судьбу. В 1789 году в Петербурге была открыта основная главная семинария (после переименованная в духовную академию) при Александро-Невском монастыре и в число ее студентов поступили лучшие ученики епархиальных семинарий. Во Владимире выбор не подлежал сомнению, и как лучший ученик Владимирской семинарии Сперанский был принят в новое учебное заведение, вместе с двумя товарищами, на казенное содержание. Это был первый, счастливый поворот в судьбе человека, которому потом пришлось изведать так много незаслуженных удач и еще менее заслуженных несчастий. Курс наук предполагал здесь обучение по углубленной программе и, помимо традиционных для духовных учебных заведений предметов, включал математику, физику, французский язык. Здесь же состоялось первое знакомство с идеями французского Просвещения. Впрочем, сам Сперанский вспоминал об этом, как о забавном недоразумении, настолько трудно было поверить, что подобные взгляды могли проникнуть за стены монастыря. “В Главной семинарии, - писал он впоследствии, - мы попали к одному такому учителю, который, или пьяный или трезвый, проповедовал нам Вольтера и Дидерота”. То, что Сперанский вспомнил об этом спустя 20 лет, уже находясь в ссылке, лишний раз подтверждает, что в свое время он не отнесся безучастно к этим проповедям.

Среди учеников Александро-Невской семинарии было немало способных юношей. Здесь учились И. И. Мартынов, П. А. Словцов, ставшие впоследствии известными русскими просветителями. Среди друзей Сперанского по семинарии следует назвать прежде всего Словцова: они “взаимно... разделяли свои горести, свои недостатки: случалось, что попеременно носили одну рубашку”. Их связывала тяга к знаниям. Вместе они упорно занимались самообразованием. По единодушному признанию учеников Сперанский был лучшим из семинаристов, хотя сам он впереди себя всегда ставил Словцова.

Уже в первых юношеских проповедях Сперанского содержался протест против общественной несправедливости. В 1791 году им было произнесено “Слово в неделю мясопустную”, где он яростно бичует тиранов власть имущих, законопреступников и “изнеженных гада роскоши и развращения”. С особой силой рисует Сперанский народные бедствия, заявлял, что придет время и народ предъявит тиранам свои обвинения. Вывод его неумолим и по-юношески прямолинеен: “Чтоб тронуть вас, вам надобно громы”. Тем самым он предостерегал, что крепостной гнет и бесправие могут вызвать народный взрыв.