Владимир Грызун объясняет это тем, что: «Власть товарища Сталина вовсе не достигла того мистического могущества, которое требуется для формирования правительственных кабинетов независимых иностранных государств, тем более проведения в них революций (успешных, конечно)». 4
Совершенно верно, власть его не достигла ещё того могущества, чтобы формировать правительственные кабинеты независимых государств, но этой власти было достаточно, чтобы дать указания германской компартии пойти на соглашение с социал-демократами, и преградить дорогу к власти нацистам, но он этого не сделал. Почему?
Находятся и такие авторы, которые выражают сомнение в том, что германская социал-демократическая партия пошла бы на союз с коммунистами, а если и пошла бы, то на не выгодных для коммунистов условиях. Да на любых условиях коммунистам следовало идти на соглашение с социал-демократами, чем кончать жизнь в гитлеровских концлагерях.
C первых же дней прихода Гитлера к власти партия и правительство во главе с товарищем Сталиным стало готовить советский народ к войне с фашистской Германией, поэтому пакт о ненападении, заключенный Советским Союзом с фашистской Германией, явился полной неожиданностью для советского народа.
Впоследствии советская пропаганда этот поступок объясняла тем, что в 1939 году опасность войны в Европе нарастала, и стало очевидным, что наиболее вероятным противником Советского Союза будет Германия, тогда советское правительство обратилось к Англии и Франции с предложением заключить тройственный пакт о взаимопомощи. Переговоры велись с апреля по август месяц и ни к чему не привели, поэтому, когда Гитлер обратился к Сталину с предложением подписать договор о ненападении между Германией и Советским Союзом, Сталин охотно пошёл навстречу Гитлеру, и 23 августа был подписан договор о ненападении.
Согласно советской интерпретации, это был вынужденный шаг советского правительства, чтобы как-то отсрочить начало войны с Германией, к которой Советский Союз был ещё не готов. В результате этого договора Советский Союз получил почти двухлетнюю отсрочку столкновения с фашистским агрессором. Адмирал Кузнецов, в то время Главнокомандующий ВМС Советского Союза, со слов Председателя исполкома Моссовета В. П. Пронина пишет, что: «Когда Риббентроп покинул помещение, и остались только свои люди, Сталин сказал: «Кажется, нам удалось провести их». 5
Заключение мирного договора с Германией, по нашему мнению, не было той необходимой мерой, чтобы выиграть время и отсрочить начало войны, как это пыталась представить советская пропаганда.
Во-первых, до сентября 1939 года у Германии и Советского Союза не было общей границы, откуда Германия могла бы атаковать Советский Союз. В связи с этим, вполне понятна та сдержанность, которую проявляла Англия и Франция по вопросу заключения договора с Советским Союзом. К тому же в памяти ещё была свежа та подлость, которую совершила Советская Россия, заключив с Германией сепаратный мир в 1917 году, оставив союзников на произвол судьбы.
Во-вторых, для того чтобы войти в соприкосновении с германскими войсками, Сталин требовал пропустить советские войска через территорию Польши и Румынии, чего союзники ни как не могли позволить, потому что у них не было никакой уверенности в том, что эти войска не останутся там навсегда. Опыт свидетельствовал о том, что русские куда входят, они оттуда не уходят. Так что союзникам не было надобности жертвовать Польшей, которая в то время отнюдь не считалась слабым государством и, к тому же, все ещё помнили, как российские войска в 1920 году с позором бежали от Варшавы в московские пределы.
В-третьих, Германия в то время была ещё слаба и к войне не готова. Об этом свидетельствуют и германские генералы. «Кейтель, в частности, показал на суде, что Германия в 1938 году не была готова к войне: «Мы были чрезвычайно счастливы тем, - заявил он, - что дело не дошло до военных операций, ибо всегда считали, что наши военные средства нападения недостаточны для прорыва пограничных укреплений Чехословакии». Аналогичный характер носили показания фельдмаршалов Манштейна и Рунштедта.»: «Гитлер не взял Чехословакию силой. Союзники просто подарили ему эту страну». 6
Но ежели Германия не была готова к войне в 1938 году, то она не могла за год настолько увеличить свой военный потенциал, чтобы решиться в одиночку атаковать Польшу, которая имела гарантии союзников прийти ей на помощь. Так что в начале 1939-ого года ещё ничто не предвещало грозы, и только одни еврейские эмигранты, преследуемые нацистами, скитались по Европе, и, скапливаясь в Париже, предупреждали о нацистской угрозе, призывая к борьбе с нацистами. Но кто их слушал?
Так что в Европе было всё тихо. В Англии у власти находился кабинет Чемберлена, по мнению которого, он, уступив Гитлеру Чехословакию, обеспечил человечеству мир не меньше, чем на пятьдесят лет. А во Франции в то время правил Даладье, который ни в коем случае не желал ни каких обострений с Гитлером.
Но вот Гитлер предложил Сталину разделить Польшу, и Сталин согласился. Выступая перед членами Политбюро 19 августа 1939 года, Сталин сказал: «Вопрос мира или войны вступает в критическую для нас фазу. Если мы заключим договор о взаимопомощи с Францией и Англией, то Германия откажется от Польши и станет искать «модус вивенди» с западными державами. Война будет предотвращена, но в дальнейшем события могут принять опасный характер для СССР. Если мы примем предложение Германии о заключении с ней пакта о ненападении, она, конечно, нападёт на Польшу, и вмешательство Франции и Англии в эту войну станет неизбежным. В этих условиях у нас будет много шансов остаться в стороне от конфликта, и мы сможем надеяться на наше выгодное вступление в войну. Возникновение войны в Европе открывает перед СССР широкое поле деятельности для развития мировой революции. Поэтому в интересах СССР – Родины трудящихся, чтобы война разразилась между Рейхом и капиталистическим англо-французским блоком. Нужно сделать всё, чтобы эта война длилась как можно дольше в целях изнурения двух сторон. Именно по этой причине мы должны согласиться на заключение пакта, предложенного Германией, и работать над тем, чтобы эта война, объявленная однажды, продолжалась максимальное количество времени». 7
Из всего выше сказанного, можно прийти к выводу, что Сталин отнюдь не заботился о том, чтобы обеспечить мир в Европе, а хотел обдурить Западные страны и заполучить земли бывшей Российской империи, но с Францией и Англией у него это не получилось, поэтому, когда эти земли ему предложил Гитлер, он с радостью с ним согласился и заключил пакт о ненападении. Об этом свидетельствует и Риббентроп, который заявил об этом на суде: «Когда я приехал в Москву в 1939 году к маршалу Сталину, он обсуждал со мной не возможность мирного урегулирования германо-польского конфликта в рамках пакта Бриана-Келлога, а дал понять, что если он не получит половины Польши и прибалтийские страны ещё без Литвы с портом Либава, то я могу сразу же вылетать назад.
Ведение войны, видимо, не считалось там, в 1939 году преступлением против мира, в противном случае, я не могу объяснить телеграмму Сталина после окончания польской кампании, которая гласила: «Дружба Германии и Советского Союза, основанная на совместно пролитой крови, имеет перспективы быть длительной и прочной». 8
Впоследствии, на Нюрнбергском процессе советская делегация добилась того, чтобы защита обвиняемых не касалась вопросов, свидетельствующих об агрессивной внешней политике Советского Союза, таких как: советско-германский пакт о ненападении 1939-ого года и вопросы к нему относящиеся, как не имеющие отношения к делу.
Заключая договор со Сталиным о разделе Польши, Гитлер ни в коей мере не думал, что этот раздел перерастёт в мировой конфликт. Он никак не надеялся, что Англия и Франция объявят ему войну из-за Польши. На совещании 23 мая 1939 года, среди участников которого были Геринг, Кейтель и Редер, Гитлер говорил: «Мы не можем вести длительную войну. Несчастных червей – Даладье и Чемберлена я узнал в Мюнхене. Они слишком трусливы, чтобы атаковать нас. Они не могут осуществить блокаду. Наоборот, у нас есть наша автаркия и русское сырье. Польша будет опустошена и заселена немцами. Мой договор с Польшей был только выигрышем во времени. В общем, господа, с Россией случится то, что я сделал с Польшей. После смерти Сталина, он тяжело больной человек, мы разобьём Советскую Россию. Тогда взойдёт солнце немецкого мирового господства». 9
Итак, война с Россией мыслилась им лишь в отдалённом будущем, после смерти Сталина. Пока что Гитлер рассчитывал завоевать Польшу и никак не думал, что это завоевание перерастёт в мировой конфликт. Гитлер совсем не думал воевать с западными странами, и объявление ему войны Англией и Францией явилось для него полной неожиданностью. Тогда Германия начала кампанию по захвату соседних стран. Германия захватывала одно за другим небольшие европейские государства, а Соединённые Штаты замораживали их финансовые вклады, чтобы защитить американское имущество за рубежом. Мир приближался ко Второй Мировой войне.
Заключив между собой Договор о ненападении в конце августа 1939 года, Советская Россия и Германия начали кампанию по захвату соседних стран. Германия захватывала одно за другим небольшие европейские государства, а Соединённые Штаты замораживали их финансовые вклады, чтобы защитить американское имущество за рубежом. Мир приближался ко Второй Мировой войне. Так кто же всё-таки истинный виновник мировой войны, если не Сталин с Гитлером? «А может быть, во Второй мировой войне вообще евреи виноваты? Самим фактом своего существования. Не было бы евреев – не было бы НСДАП»? 10
Как это ни смешно звучит, но Гитлер таки евреев обвинял в развязывании Второй Мировой войны. Он рассчитывал на зверином чувстве биологического антисемитизма сплотить все юдофобствующие элементы Европы вокруг нацистов и заставить их, из страха расплаты за содеянный геноцид, сражаться до конца. В своём «Завещании» он писал: «Я всегда был абсолютно честен в своей политике в отношении евреев. Накануне войны я выступил с последним предупреждением им. Я заявил им, что если они спровоцируют ещё одну войну, то им пощады не будет, и я истреблю заразу по всей Европе раз и навсегда. На это предупреждение они ответили объявлением войны, тем самым, подтвердив, что где бы в мире ни было еврея, он является непримиримым врагом национал-социалистической Германии». 11