Технология перевода (стр. 6 из 73)

Недостижимость идеала не снижает его значения ни для теории, ни для практики. Так, например, в естествознании используются такие понятия, как «идеальный раствор» (раствор, лишенный вязкости) и «идеальный газ». Идеальные вещества служат в качестве

22

tertium comparationis — того общего, что присуще другим сравниваемым объектам и что позволяет корректно сравнить их между собой, выявить их особенности, положительные и отрицательные параметры, направление их совершенствования.

Идеалы являются ориентирами для научной и практической деятельности, даже если они труднодостижимы или вообще недостижимы. Так, нельзя назвать ни одного общества, где идеалы христианства были бы более или менее полно реализованы в социально-практической сфере. Однако было бы несправедливо отрицать цивилизационную роль христианской религии для народов, образовавших христианскую цивилизацию.

То же самое можно сказать и об идеале перевода — «естественной» (одноязычной) коммуникации, на которую «равняется» хороший перевод. Лишь относительная достижимость этой цели, большая или меньшая возможность ее реализации в разных конкретных случаях отражены в формулировке общественного предназначения перевода словом максимально. Перевод призван обеспечить такую опосредованную двуязычную коммуникацию, которая по своим возможностям всего лишь максимально приближалась бы к обычной, одноязычной, коммуникации.

Соответственно переводчика судят не за то, что его перевод в силу объективных обстоятельств непривычно далек от лучших образцов (потери в содержании, его модификации, режущий ухо способ языкового выражения), а за то, что он не нашел более близкие к идеалу варианты перевода, в то время как для этого имелась объективная возможность.

Степень реального приближения двуязычной коммуникации с переводом к коммуникации одноязычной, естественно, зависит не только от мастерства переводчика, но и от ряда объективных обстоятельств. К таковым не в последнюю очередь относятся свойства переводимого текста и способ выполнения перевода. Так, очевидно, что текст по медицине или технике в большей степени поддается полноценному переводу с одного языка на другой, чем сказка (базирующаяся на сугубо национально-культурной основе) или анекдот (имеющий актуально-событийную подоплеку), или стихи (где форма органически и порой неповторимо переплетается с содержанием), или каламбур (где форма вообще является частью содержания). Очевидно также, что синхронный перевод, осуществляемый из кабин с помощью микрофона и наушников, в большей степени позволяет воссоздать эффект непосредственного (как в одноязычной коммуникации) восприятия переводимой речи, чем абзацно-фразовый перевод, где оратор и переводчик говорят попеременно. Еще в большей степени восприятие двуязычной коммуникации с переводом приближается к одноязычной в тех случаях, когда акт перевода скрыт от потребителя и последний получает уже готовый продукт переводческого

23

процесса, не будучи свидетелем его «приготовления». Именно так бывает в случае с письменным переводом и при переводе кинофильмов с последующим дублированием. Читатель переводного романа, статьи, документа воспринимает текст перевода так же, как обычный непереводной текст, возможно, даже не отдавая себе отчета, что это перевод. Аналогичным образом кинозритель воспринимает дублированный кинофильм, базирующийся на предварительно сделанном переводе.

Естественно, что все эти факторы учитываются при оценке качества перевода. Так, никто не может потребовать от поэтического перевода столь же высокой точности, как от перевода технического текста. От устного переводчика в силу обстоятельств избравшего абзацно-фразовый способ перевода нельзя ожидать такой же степени «незаметности», как от переводчика письменного. Иными словами, перевод оценивается по его максимальности или, точнее, оптимальности — по тому, насколько переводчик использовал возможности приблизить двуязычную коммуникацию с переводом к одноязычной в тех рамках, которые определяются избранным им видом перевода и спецификой переводимого текста.

Когда мы говорим об общественном предназначении перевода, мы должны четко помнить, что оно формируется отнюдь не переводчиками-профессионалами и тем более не учеными-переводоведами. Общественное предназначение перевода — это объективная реальность, которой вынуждены подчиняться все переводчики независимо от того, нравится им это или нет. Те, кто действуют не в русле общественного предназначения перевода, подвергаются критике, получая разного рода негативные оценки: «неточный перевод», «чересчур буквальный перевод», «плохой стиль перевода», «слишком медленный темп перевода с большими паузами» и т.д. Причем такого рода критика может исходить не только от специалистов, но и от простых заказчиков перевода, имеющих, однако, представление о том, каким ему надлежит быть (т. е. интуитивно чувствующих его общественное предназначение).

В чем причина того, что не существует общеобязательных норм в части качества перевода, «переводческих ГОСТов»? (Местные, ведомственные инструкции для технических переводчиков не в счет.) Ведь по поводу качества переводов нередко возникают споры и даже конфликты.

По-видимому, все дело в том, что «нормы перевода» очень плохо выразимы в форме нормативного документа, подразумевающего конкретность содержания, лаконизм изложения, простоту. В переводе же много неоднозначного, противоречивого. К примеру, такое популярное понятие, как «точность перевода», широко используемое в издательских договорах на перевод книг, неоднозначно и в ряде случаев имеет парадоксальный характер. Еще К.И.Чуковский писал о «неточной точности» в художественном

24

переводе. Поэтому для оценки качества перевода наиболее подходит термин оптимальность. Но разъяснить его суть в инструкции невозможно. Для этого нужны обширные рассуждения и многочисленные примеры, что неприемлемо для такого жанра текста, как инструкция.

Пути к оптимальному переводу могут быть описаны лишь в виде самых общих принципов и уточняющих их более частных положений. При этом действует следующая закономерность научных описаний: общие принципы более адекватны, чем частные положения в том смысле, что они распространяются на все случаи, все проявления описанного явления. Но в силу этой всеобщности общие положения (принципы) размыты, т. е. сформулированы слишком общо, расплывчато.

Частные положения более конкретны, но менее адекватны, так как подходят не ко всем частным случаям, подобно вышеприведенному положению о том, что язык переводного текста должен соответствовать всем нормам и традициям языка перевода.

Иными словами, более конкретные положения вступают в противоречие друг с другом. Пути разрешения этих противоречий могут быть намечены лишь «пунктирно», т. е. описаны на уровне различных возможностей, выбор которых применительно к конкретным случаям остается за переводчиком. Большую роль в обучении переводчика играют так называемые переводческие прецеденты, или, иначе говоря, типизированные решения опытных переводчиков при столкновении с переводческими трудностями.

Все это мы учитываем при построении нашего теоретического курса: сначала мы даем формулировку общественного предназначения перевода с максимально общим требованием к нему; затем это общее требование конкретизируем в требованиях более частных и конкретных, но не всегда согласующихся друг с другом и затем уже показываем пути преодоления возникающих между ними противоречий.

Контрольные вопросы

1. Что означает понятие «языковое посредничество»?

2. Как соотносятся понятия «перевод» и «языковое посредничество»?

3. Что представляет собой пересказ?

4. Что такое реферирование?

5. Чем отличается перевод от реферирования и пересказа?

6. Как можно определить общественное предназначение перевода?

7. Как следует понимать утверждение, что общественное предназначение перевода существует объективно?

8. Как вы понимаете положение о том, что «идеал» в переводе достижим лишь относительно? От чего зависит степень его достижимости?

9. В чем причина того, что нормы перевода не поддаются выражениюв форме ГОСТа (государственного стандарта), инструкции и т.п:?

25

1.3. ПЕРЕВОД КАК ЦЕНТРАЛЬНОЕ ЗВЕНО ДВУЯЗЫЧНОЙ ОПОСРЕДОВАННОЙ КОММУНИКАЦИИ

Процесс перевода является центральным звеном опосредованной двуязычной коммуникации, обеспечивающим ее функционирование в соответствии с общественными ожиданиями, связываемыми с переводом (схема 3).

Схема 3

^О ит п пт

О — отправитель (участник коммуникации, создающий исходный текст и адресующий его другому участнику коммуникации)

ИТ — исходный текст (текст оригинала)

П — переводчик и сам процесс перевода (происходящий в голове переводчика)

ПТ — переводной текст (текст перевода)

А — адресат (участник коммуникации, которому адресован текст перевода)

Вне двуязычной опосредованной коммуникации перевод беспредметен и имеет смысл разве что как своего рода самотренировка.

Являясь неотъемлемой частью двуязычной опосредованной коммуникации, перевод в то же время своим общественным предназначением ориентирован на обычную, одноязычную, коммуникацию. Из этого следует, что в какой-то мере сущностные характеристики перевода могут быть выявлены путем сравнения двуязычной коммуникации посредством перевода с обычной, одноязычной, коммуникацией. Для того чтобы это сравнение было более наглядным, представим себе и изобразим схематически ситуацию, когда двуязычная коммуникация с переводом и обычная, одноязычная, коммуникация происходят одновременно (например, когда одна часть публики в зале слушает оратора непосредственно, а другая — через наушники синхронный перевод его выступления) (схема 4).