Технология перевода (стр. 45 из 73)

Из истории военного перевода известен еще один случай, когда неадекватная иносказательная внутренняя форма лексической единицы сыграла злую шутку с переводчиком. Немецкое словосочетание spanische Reiter обозначает один из видов инженерных заграждений — ежей из колючей проволоки. Однако переведено оно было дословно и поэтому ошибочно: испанская кавалерия². (Хотя дело было на советско-германском фронте во время Второй мировой войны, когда кавалерия почти не применялась.) Иногда затемняющая значение слова внутренняя форма избирается специально для того, чтобы «облагородить» то или иное не очень популярное явление либо не очень приятное название. Так, например, в бывшей ГДР дома для престарелых с определенного момента стали именоваться Feierabendheim (вместо прежнего Altersheim). «Логика» этого нового наименования была такова: Feierabend (время после рабочего дня) -> Feierabend des Lebens (послетрудовой период жизни) -» Feierabendheim (дом, где живут люди, честно отработавшие свое). Однако эта «красивая» логика переименования была совсем не очевидна для тех, кто, не зная новых «социалистических» реалий ГДР, встречал в тексте это слово в первый раз. Руководствуясь более простой логикой, неопытные переводчики переводили это сложное слово словосочетанием однодневный дом отдыха или вечерний дом отдыха (профилакторий).

Все эти примеры подтверждают уже сказанное —логика внутренней формы слова, ее собственный «смысл» могут вступать в противоречие с его денотативным значением. Если бы мы в переводе следовали только логике внутренней формы, то немецкое Brustkorb надо было переводить не словосочетанием грудная клетка, а словосочетанием грудная корзина, слово стрелки (часов) — не словом Zeiger, а словом Pfeilchen. Но мы не делаем этого и (за редчайшим исключением) ¹ ориентируемся не на внутреннюю форму, а на денотат. Последнее не связано с особыми трудностями, когда речь идет о вещах, достаточно известных обычным, «средним» людям. Но когда в тексте фигурируют понятия из специальных областей, суть которых Переводчику недостаточно понятна или же более или менее понятна, но переводчик не знает терминологических соответствий ПЯ, ему волей-неволей приходится «цепляться» за внутреннюю форму терминов как единственную данность. Именно поэтому наиболее часто переводчики попадают в «ловушки внутренней формы», имея дело со специальными текстами, содержащими специальную терминологию. Так, например, встречая в немецком военном тексте термин Verband, неспециалист чисто интуитивно стремится перевести его русским словом соединение, руководствуясь аналогией внутренних форм, а перевести следует термином подразделение или часть, поскольку в бундесвере термином Verband обозначают относительно небольшое формирование (батальон, полк), а в российской армии термином соединение обозначают крупные формирования (дивизия, корпус). Что же касается перевода на немецкий русского военного термина соединение, то его следует передавать термином Großverband. Точно также Panzerartillerie не бронированная, а. самоходная артиллерия; leichtes Maschinengewehr не легкий, а. ручной пулемет; schweres Maschinengewehr не тяжелый, а станковый пулемет.

¹ См.: С т р е л к о в с к и й Г.М., Ветлов Н.П., Ф и л и м о н о в A.M. Учебник военного перевода. Немецкий язык. — М., 1973. ² Там же. — С. 18.190

Было бы неверным считать, что «ловушки внутренней формы» подкарауливают переводчика только при переводе текстов, уснащенных специальной терминологией. Таковое случается и при переводе совершенно обычных (например, газетных) текстов. В 1970-е и 1980-е годы в газетах очень часто встречались понятия разрядка и разоружение. Их немецкие соответствия Entspannung und Abrüstung. Однако студенты — будущие переводчики при переводе этой пары слов на немецкий постоянно сбивались на Entspannung und Entrüstung (а Entrüstung — это возмущение). Причем эта ошибка была отнюдь не случайна. С помощью приставки ent- в немецком регулярно выражается семантическая идея отделения, освобождения от чего-то, сравните: entminen (разминировать), entfärben (обесцвечи-

вать), entfernen (удалять), entrechten (лишить прав), entwürdigen (обесчестить) и т.д. С этой же приставкой есть и глагол, означающий «разоружать» — глагол entwaffnen, но он используется в ситуациях, когда речь идет о конкретном отнятии у кого-то оружия {einen Verbrecher, ein Bataillon entwaffnen), а когда речь идет о военно-политической акции, употребляются слова с другим корнем и другой приставкой — (sich) abrüsten, Abrüstung. Студенты забывали об этом, однако нельзя не признать, что сбиваясь с Abrüstung на Entrüstung, они следовали определенной словообразовательной логике. К сожалению, логика этого сорта (логика абстрактно-возможного, логика языковой системы) отнюдь не всегда реализуется в языке. Как уже говорилось ранее, не все, что возможно в плане языковой системы, проходит «сито» языковой нормы.

«Забытые значения» многозначных слов

В своей замечательной книге, посвященной искусству художественного перевода, К И. Чуковский вспоминает следующий поучительный случай. «Превосходный переводчик Валентин Сметанич

(Стенич), переводя с немецкого французский роман Шарля-Луи Филиппа, изобразил в переводе, как юная внучка, посылая из Парижа деньги своему старому дедушке, живущему в деревенской глуши, дает ему такой невероятный совет: Сходи на эти деньги к девочкам, чтобы не утруждать бабушку.

Эта фраза предопределила дальнейшее отношение переводчика к героине. Он решил, что жизнь в Париже развратила ее, и всем ее дальнейшим поступкам придал оттенок цинизма. Каково же было удивление переводчика, когда через несколько лет он познакомился с подлинником и увидел, что внучка, посылая дедушке деньги, отнюдь не предлагала ему истратить эти деньги на распутство, а просто советовала взять служанку, чтобы бабушке было легче справляться с домашней работой ^[61]».

Даже не видя исходного немецкого текста, можно с достаточной уверенностью предположить, что фактором, подтолкнувшим переводчика к ошибке, является одно из забытых переводчиком значений слова Mädchen, обычно стоящее в словарях на последнем месте, иногда с пометкой «устаревшее».

Сравните:

Mädchen das -s, - /vgl. Mädel/

1. Kind weiblichen Geschlechts oder junge weibliche Person bis zur Verheiratung 2. Geliebte, Freundin 3. veralt. Dienstmädchen ^[62].

Очевидно, что предложение парижанки истратить деньги «на девушку» подразумевало не второе, а третье значение слова Mädchen.

Аналогичные «малоизвестные» значения есть и у других многозначных слов. Так, проведенный автором этой книги опрос показал, что сравнительно немногие русские, владеющие немецким языком, знают, что немецкое прилагательное/емг/а/ помимо значения «феодальный» означает еще и «аристократический», а также

«изысканный», «шикарный», «великолепный». Соответственно, (в зависимости от контекста) мы переведем:

Das Kapital übte eine zersetzende Wirkung auf die feudale Produktionsweise.

Капитал оказывал разрушительное воздействие на феодальный спо! соб производства.

Er fiel durch sein feudales Gebaren auf.

Он бросался в глаза своими аристократическими замашками.

Sie wohnt jetzt in einer feudalen Villa.

Теперь она живет на шикарной вилле.

Поскольку слово feudalсозвучно русскому феодальный, мы вправе говорить о совмещении здесь фактора «ложные друзья переводчика» и фактора «забытые значения».

«Лексические иносказания»

Иносказание есть непрямой способ выражения содержания.

«Лексическое иносказание» — иносказание в форме слова или устойчивого словосочетания. В немецком языке есть множество слов и устойчивых словосочетаний, традиционно употребляемых в несобственных значениях. Переводчики, не знающие об этом, нередко становятся жертвами данного обстоятельства. Анализируя изданный в 1959 году русский перевод романа Г. Фаллады „Wolf unter Wölfen", Г.В.Павлов приводит ряд весьма показательных ошибок такого рода. Например:

Fräulein hört zu von morgens bis abends Geschichten von Regimentsdamen, längst verstorben und vergessen. Geschichten von blauen Briefen und Beförderungen. Фрейлейн с утра до вечера слушает рассказы о полковых дамах, давно умерших и позабытых, рассказы о синих конвертах и производствах в чин. Sie dürfen mir nichts tun! Ich bin geisteskrank! Ich habe den Paragraphen 51! Schlagen Sie mich nicht, bitte nicht, Sie machen sich strafbar! Ich habe den