Технология перевода (стр. 27 из 73)

Erst am 10. Juni 1858 können, mit neuem Mut und dem alten Kabel befrachtet, dieselben Schiffe wieder ausfahren. Die ersten Tage dieser neuen Reise vergehen bedeutungslos. Erst am siebenten Tag soll ja an der vorher berechneten Stelle die Kabellegung und damit die eigentliche Arbeit beginnen.

Bis hin ist oder scheint alles eine Spazierfahrt. Die Maschinen stehen unbeschäftigt, die Matrosen können noch rasten und sich des freundlichen Wetters erfreuen.

Aber am dritten Tage fühlt der Kapitän der „Agamemnon" heimliche

Unruhe. Ein Blick auf das Barometer hat ihm gezeigt, mit welcher beängstigenden Geschwindigkeit die Quecksilbersäule sinkt. Ein Unwetter besonderer Art muss im Anzug sein, und tatsächlich bricht am vierten Tage ein Sturm los, wie ihn selbst die erprobtesten Seeleute im Atlantischen Ozean nur selten erlebt. Am verhängnisvollsten trifft dieser Orkan gerade das englische Auslegeschiff, die „Agamemnon". An sich ein vortreffliches Fahrzeug, das auf allen Meeren die härtesten Proben bestanden, müsste das Admiralsschiff der englischen Marine auch diesem schlimmen Wetter gewachsen sein. Aber unseligerweise ist das Schiff für die Kabellegung völlig umgebaut worden, um die riesige Last in sich bergen zu können. Nicht wie auf einem Frachtschiff konnte man hier das Gewicht nach allen Seiten gleichmäßig auf den Laderaum verteilen, sondern in der Mitte lastet das ganze Gewicht der riesigen Spule. So kann das Unwetter gefährliches Spiel mit seinem Opfer treiben. Die „Agamemnon" übersteht nach unsäglichen Prüfungen dem zehntägigen Sturm und kann trotz starker Verspätung die anderen Schiffe an der vereinbarten

Stelle des Weltmeeres wiederfinden, an der die Kabellegung beginnen soll. Aber jetzt zeigt sich erst, wie sehr die kostbare und empfindliche Fracht der tausendfach verschlungenen Drähte durch das fortwährende

111

Во-первых, знак соотнесен с денотатом — тем предметом, явлением реальной действительности, обозначением которого является знак. Отношение знак — денотат позволяет говорящему отсылать слушающего к определенному предмету, а слушающему находить предмет (явление) по его знаку. Так, если один человек говорит другому: Переставь цветы со стола на подоконник, то тот переставит именно цветы, а не пепельницу, не чайник или что-то еще другое. Во-вторых, знак соотнесен с отражением денотата в нашем мозгу. В лингвистике это отражение именуется сигнификатом. Когда нас спрашивают: «Какие цветы вы больше любите?», — в нашем сознании возникают образы цветов, даже если в этот момент мы их не видим.

Сигнификат не является простым зеркальным отражением денотата. Он включает в себя помимо всего прочего разного рода «побочные» представления и чувства (ассоциации), традиционно связанные с денотатом. Такого рода «сопутствующие элементы значения», именуемые коннотациями^[39], позволяют употреблять языковой знак в «непрямых» значениях. Например, дети — цветы жизни; какой чудесный цветочек (о девушке). К коннотациям относятся также входящая в значение знака экспрессивно-стилистическая окраска (сравните: лик — лицо —рожа, Antlitz — Gesicht — Fresse) и нормативно-стилистическая окраска (см. часть 2 данного пособия).

Отражение денотата, конечно, индивидуально, т.е. специфично для каждого индивида. Так, понятие «цветок» имеет не совсем одно и то же содержание для ботаника-цветовода и обычного человека, для женщин и мужчин (последние обычно гораздо более равнодушны к цветам). Однако образ цветка в сознании всех этих людей обязательно имеет и нечто существенно общее, усредненное, коллективное, позволяющее понимать друг друга, когда речь идет о цветах. Понятие сигнификата мы распространяем только на коллективное, усредненное отражение денотата (сугубо личные элементы отражения мы к сигнификату не относим).

Далее языковой знак соотнесен с конкретными людьми, которые отправляют и получают знаки и при этом по-своему (порой совершенно непредсказуемо) интерпретируют (употребляют или трактуют) их. Вот как нестандартно использует слово цветы Сергей Есенин, называя людей «ходячими цветами земли»:

А люди разве не цветы?

О, милая, почувствуй ты, • Здесь не пустынные слова. Как стебель тулово качая,

А разве эта голова Тебе не роза золотая?

Так же нестандартно, а порой даже и неожиданно интерпретируют языковые знаки и их получатели. Например, писатель В. Гиляровский знал официанта по фамилии Селедкин, который просьбу посетителей принести селедку воспринимал как скрытое издевательство.

И наконец, языковой знак соотнесен с другими знаками языкового кода. Без этого не может быть ни знака, ни кода. Самый примитивный код должен содержать как минимум два знака. Так, популярный в революционные времена сигнал — цветочный горшок в окне, означающий, что опасности нет и можно приходить на явку, подразумевает еще и второй, противоположный по значению знак, а именно отсутствие в окне цветочного горшка. Вне этого противопоставления ни тот ни другой значения не имеют.

В невероятно сложном коде, каковым является любой естественный язык, языковые знаки находятся в разнообразнейших отношениях сходства, различия, родства (производности одного от другого).

Эти обычно «неприметные» отношения знака с другими знаками языкового кода также становятся важным элементом содержания текста, его смысла, если они соответствующим образом обыграны автором, как, например, в нижеследующем диалоге из рассказа М. Горького «Хозяин»:

На подоконнике у нее стоял бальзамин в цвету.

Однажды она хвастливо спросила:

— Хорош светок?

— Ничего. Только надо говорить цветок. Она отрицательно качнула головою.

— Нет, это не подходит: цветок — на ситце, а светок, светик — это от

Бога, от солнышка.

Одно — цвет, другое свет... Я знаю, как говорить...

В этом разговоре обыграно фонетическое сходство слов цвет и свет, а также то обстоятельство, что слово цветок является производным от слова цвет.

Все названные разнородные отношения языкового знака можно упрощенно изобразить на схеме 7,

Схема 7

Другие ЗНАКИ ДЕНОТАТ языкового кода

ЯЫКОВОЙ ЗНАК

ИНТЕРПРЕТАТОР СИГНИФИКАТ

115

Все эти отношения являются обязательными элементами знаковой структуры. Знак невозможен без денотата — некоторого фрагмента реальности. Даже самые фантастические понятия «Бабаяга», «русалка» и т. п. имеют в своей основе реальность. Так, русалка состоит из двух реальных составляющих: наполовину женщина, наполовину рыба. Невозможен языковой знак и без сигнификата. Ведь именно через сигнификат — отражение фрагмента реальности в мозгу — знак соотнесен с денотатом. Совершенно очевидна невозможность существования знаков и без интерпретаторов — тех, кто их отправляет и получает. О необходимости соотнесенности языкового знака с другими знаками мы уже говорили.

Как было показано на примерах, каждое из изображенных на схеме отношений знака с четырьмя перечисленными факторами вносит в текст свой специфический, весьма отличный от других, вид содержания. Эта специфичность видов содержания обусловливает необходимость охарактеризовать каждый из них более подробно.

Прежде чем перейти к рассмотрению видов содержания текста, разграничим понятие содержание и понятие значение.

Понятие «содержание» мы относим к тексту в целом и к его относительно законченным частям (высказываниям, группам высказываний), а понятие «значение» распространяется только на отдельные языковые знаки (слова и устойчивые словосочетания). Соответственно содержание возникает только в тексте, а значение присуще языковым единицам еще до того, как они «попали» в текст, т. е. они обладают им еще до того, как они употреблены в речи (произнесены или написаны).

Отталкиваясь от такого толкования этих двух понятий, мы можем говорить о денотативном значении языковых единиц и денотативном содержании текста и его фрагментов.

Денотативное значение образуется отношением знака к денотату. Так как без денотата нет знака, денотативным значением обладает любой языковой знак. Денотативное содержание текста складывается из денотативных значений представленных в тексте языковых знаков. Подразумеваемое (не выраженное с помощью непосредственно присутствующих знаков) содержание мы относим к другому типу содержания, о котором будет сказано ниже.

Денотативное содержание не является простой суммой механического сложения денотативных значений. Их взаимодействие в тексте носит гораздо более сложный характер. В частности, взаимодействуя друг с другом, широкие, а иногда и расплывчатые денотативные значения языковых единиц конкретизируются. Сравните «безбрежное» значение глагола обеспечивать с его более конкретными значениями, которые он приобретает в следующих словосочетаниях: обеспечить строгое соблюдение закона (сделать все, чтобы закон строго соблюдался), обеспечить экспедицию продуктами (дать экспедиции необходимые продукты), обеспечить свою се-

116

мью (предоставить семье достаточные для хорошей жизни материальные средства). Такого рода конкретизация значения в тексте именуется его актуализацией.

Денотативное содержание (значение) представляет собой отражение только объективных свойств, обозначаемых знаками предметов и явлений. К нему не относятся элементы, обусловленные субъективностью восприятия, культурно-исторической традицией и спецификой данного языка. (Они относятся к другим видам содержания.) Так, например, в русской культуре лиса традиционно считается хитрой, а медведь — неуклюжим. Объективно это не так: по данным ученых-специалистов, лиса не блещет ни умом, ни особой хитростью, а медведь демонстрирует на арене цирка чудеса ловкости. Иными словами, хитрость лисы и неуклюжесть медведя не являются объективными свойствами этих животных и не могут рассматриваться как компоненты денотативных значений слов лиса и медведь. Аналогичным образом в плане денотативного значения абсолютно равны приводившиеся в первой главе второй части этого пособия в качестве примера слова лик — лицо — рожа, ибо входящие в их значение оценочные компоненты предназначены для выражения субъективного отношения к денотату: один и тот же объект может быть для кого-то {бандитской) рожей, а для кого-то {мужественным) ликом национального героя.