Участвуя в актах коммуникации, человек либо старается понять то, что говорят другие, либо порождает высказывания. В первом случае цель слушающего – понимание мыслей, выражаемых с помощью языка. Язык – средство передачи мысли и выступает, главным образом, в виде «упаковки», однако знания, используемые при его декодировании, не ограничиваются знаниями о языке. В их число входят также знания о мире, социальном контексте высказываний, умение извлекать хранящуюся в памяти информацию и многое другое. При этом, отмечают ученые, ни одному из типов знания не отдается явное предпочтение. Только изучение способов взаимодействия и организации всех типов знаний может приблизить исследователя к пониманию сути языковой коммуникации.
Одно из ведущих направлений когнитивной науки - изучение знаний, используемых в ходе языкового общения. Сам термин «когнитивная наука» с середины 70-х годов ХХ века стал употребляться для обозначения области, в рамках которой исследуются процессы усвоения, накопления и использования информации.
Центральные проблемы когнитивного подхода к языку: 1. Структуры представления различных типов знания. 2. Способы концептуальной организации знаний в процессе понимания и построения языковых сообщений. По мнению представителей когнитивной лингвистики, эксплицитно выраженные знания составляют незначительную часть общей базы знаний индивида. Что самое важное, она не статичное «хранилище», а динамичная самоорганизующаяся и саморегулируемая система. Как подчеркивает Ч. Филлмор, исследователи, работающие в области лингвистической семантики, считают, «что их задача состоит в установлении чисто лингвистической информации относительно значений слов и что в принципе вполне возможно провести разграничения между словарем и энциклопедией» [Филлмор 1983: 117]. Более реалистичной ему кажется следующая точка зрения: «в мире существуют вещи, типичные виды наблюдаемых событий, институты и культурные ценности, делающие возможной интерпретацию человеческих поступков. Для большей части словаря наших языков единственная форма, в которой может даваться определение, заключается в указании на эти вещи, действия и институты и в установлении слов, обозначающих и описывающих их части и виды». Ч. Филлмор не считает, что нельзя разграничить роли лексикографа и составителя энциклопедий, однако он также не уверен, что абсолютно все знания говорящего о слове могут быть собраны и представлены в словаре. «Наиболее полезный практический словарь <…> будет обращаться просто к знанию читателя о мире, предоставляя ему достаточно информации в том случае, когда он не в состоянии понять предложения, содержащего данное слово, а словарное определение не может помочь ему». Далее Ч. Филлмор подчеркивает, что «любая попытка соотнести знание человеком значений слова со способностью интерпретации текстов неизбежно приведет к признанию важности внеязыковой информации в процессе интерпретации» [Филлмор 1983: 117-118].
Анализируя проблему представления знаний, В.И. Герасимов и В.В. Петров указывают, что вопросы о составляющих базы знаний в целом исследованы достаточно полно. Гораздо
большие трудности связаны с поиском структур их представления. В связи с этим одним из важных результатов, к которым пришла когитология, считается идея о неразрывной взаимосвязи процессов, происходящих в человеческой памяти, а также определяющих построение и понимание языковых сообщений. Обработка человеком новых данных возможна лишь в процессе обращения к накопленным ранее. Поэтому структуры, применяемые для обработки новых данных, считают ученые, аналогичны используемым для организации памяти. Как видим, когнитивная лингвистика, которая, по словам исследователей, не мыслится без привлечения таких понятий, как интенция, память, действие, семантический вывод и т.д., обращена к психологическим аспектам мышления, что наглядно представлено и в структуре терминологических понятий. Если методы представления знаний достаточно интенсивно развивались в связи с работами в области искусственного интеллекта, то вопросы организации знаний разрабатываются только в последние десятилетия. Наибольшее распространение получила гипотеза об интегральном характере обработки естественного языка: обработка языковых данных должна производиться параллельно на синтаксическом, семантическом и прагматическом уровнях (Р. Шенк, М. Барвиш, И. Минский). «Несмотря на наличие значительного числа работ в области когнитивных аспектов языка, парадигма исследований еще окончательно не сложилась», - эти слова В.И. Герасимова и В.В. Петрова [Герасимов, Петров 1988: 6-7] не утратили своей актуальности и по сей день.
Когнитивный подход к языку - динамично развивающееся направление, и исследования в этом аспекте не только способствуют решению прикладных задач, углублению знаний о скрытых механизмах языковой коммуникации, но и выявлению социально-культурного пласта знаний.
С позиции когнитивной лингвистики, язык – это, прежде всего, инструмент концептообразования, превращения предметов и явлений действительности в достояние и собственность духа, языкового сознания [Баранов, Добровольский 1990].
Анализ научной литературы показывает широкое применение различных терминов, заимствованных из психологии, для описания структуры представления знаний с когнитивных позиций, поэтому считаем целесообразным обратиться к некоторым исходным положениям, а также терминам, активно функционирующим в когнитивной психологии и заимствованным когнитивной лингвистикой.
Так, когнитивная психология большое внимание уделяет проблеме репрезентации знаний. По мнению Х. Гейвин, такой подход концентрируется на внутреннем лексиконе, то есть на ментальном словаре. Объясняя семантическую организацию, когнитологи разработали модели их описания: модель кластеризации, модель сравнения семантических свойств и сетевую модель (Бауэр).
Согласно модели кластеризации, информация содержится в постоянных хранилищах в кластерах («формах организации постоянного хранилища»). Модель кластеризации – «модель репрезентации знаний, предполагающая совместное хранение понятий». В основе этой модели лежит стремление к кластеризации понятий, так что, например, воспоминания об одной собаке хранятся в воспоминаниях о других собаках. Теоретико-множественная модель, представляя развитие этой идеи, предполагает, что вместе хранятся не только элементы категорий, но и их атрибуты.
Модель сравнения семантических свойств, по Х. Гейвин, - «репрезентация знаний, при которой слова становятся множествами свойств и происходит сравнение элементов этих множеств» [Гейвин 2003: 122]. Так, каждое слово имеет определяющие и характеристические свойства. Определяющие свойства характеризуют принадлежность слова к множеству (птицы имеют крылья, летают и т.д.), а характеристические свойства описывают, по словам Х. Гейвин, «конкретный экземпляр» (голубь – небольшая птица, много воркует и т.д.). Критика этой модели состоит в том, что определяющие свойства все-таки не являются абсолютными.
Наибольшее применение и развитие получила сетевая модель – модель семантической сети – «иерархические модели репрезентации знаний, содержащие узлы и атрибуты» (Коллинз, Куиллиан, Конрад). Теории семантической памяти предполагали наличие системы в хранении информации в виде иерархически построенной сети, где хранятся в виде узлов понятия, а также свойства или особенности, связанные с каждым узлом. Чем выше по иерархии хранится информация, тем больше она обобщена. Например, согласно этой модели, вместе с «канарейкой» в памяти хранится информация о том, что она желтого цвета, поет, а в узле выше – то, что она птица, летает, имеет перья, еще выше – атрибуты животного (ест, дышит, подвижна и т.д.). Таким образом, при хранении информации отсутствует ее избыточность. Однако на практике оказывается, что не каждое слово или понятие обладает четко определенным множеством атрибутов, а также имеет место сходство категорий. Так, для того, чтобы определить, относятся ли к одной категории канарейка и слон, согласно этой модели, требуется длительный ответ, на самом же деле ответ дается сразу, без соответствующих мыслительных операций, поисков вверх-вниз по иерархии.
Модификация этих моделей привела к появлению теории распространения активации (Коллинз и Лофтус), согласно которой понятия хранятся в понятийном пространстве и связаны с родственными понятиями посредством ассоциаций. По мнению ученых, сложность подобных моделей в том, что они описывают только слова, их значения и связи между ними. Поэтому Дж. Андерсон и Г. Бауэр разработали пропозициональную модель теории репрезентации знаний, которая известна как «ассоциативная память человека». Это модель, в которой знание представляется в виде пропозиций – утверждений или суждений о мире. «Пропозиции – это наименьшие компоненты знания, которые могут быть представлены в виде одиночных, имеющих значение элементов» [Гейвин 2003: 129]. Сложные пропозиции, кроме элементов субъекта и предиката, имеют элементы времени, места, контекста события и пр.
Существуют и другие, альтернативные указанным, когнитивные модели (например, коннекционистские), однако ученые просто ограничиваются констатацией, что они приближены к механизмам работы мозга.