2.2.Этапы изучения предложения
История изучения русского синтаксиса берет свое начало с “Российской грамматики” М.В.Ломоносова (1755).
Великий русский ученый и поэт Ломоносов оказал громадное воздействие на весь ход развития русской филологической культуры, в том числе на развитие русского литературного языка. Ломоносов, как никто из его предшественников и современников, сумел правильно определить соотношение тех элементов, из которых исторически складывалась русская письменная речь, и угадать насущные, живые нужды ее развития.
В первые десятилетия XVIII века русский литературный язык находился в состоянии сильного брожения и внутренней неустойчивости. Это было следствием общих сдвигов в русском культурном развитии, связанных с экономическим и политическим переустройством России на рубеже XVII и XVIII веков и особенно ярко проявившихся в царствование Петра I.
Ломоносов — первый из деятелей русской культуры, который отчетливо увидел то, что теперь видит каждый грамотный русский, а именно — что за время многовекового воздействия церковно-славянской стихии на русскую письменную речь множество церковно-славянских слов и выражений прочно осело в устной речи грамотных русских людей, став, таким образом, неотъемлемым достоянием повседневного языка носителей и строителей русской культуры.
Ясное понимание того, что язык русской образованности постепенно возникает на почве этого плотного сращения обеих исторических стихий русского письменного слова, сквозит в каждом положении филологических работ Ломоносова, в каждой строке его собственных литературных произведений. Именно на этом взгляде и строится все знаменитое учение Ломоносова о составе русской лексики и ее употреблении. Сущность этого учения вкратце состоит в следующем.
Все слова, какими может располагать русский язык, Ломоносов делит на три основных разряда. К первому он относит слова, общие для языка церковных книг и для простого русского языка, как, например, слава,рука, почитаю. Ко второму относятся такие слова церковных книг, которые в простом русском языке не употребляются, но все же понятны грамотным людям, например, отверзаю, взываю, насажденный. Наконец, третий разряд составляют слова, совсем неизвестные языку церковных книг, как, например, говорю, ручей, пока. В числе этого рода слов Ломоносов особо выделяет слова “презренные”, то есть грубые и вульгарные, которые он также не советует употреблять, разве только в “подлых комедиях”.
Посредством различной комбинации слов этих трех разрядов, согласно учению Ломоносова, в русском литературном языке создаются три разных стиля: высокий, посредственный, или средний, и низкий, который часто назывался также простым. Высокий стиль составляется из слов первого и второго разрядов, то есть из слов “славенороссийских”, общих для обоих языков, и собственно “славенских”, однако, как специально оговаривается Ломоносов, “вразумительных и не весьма обветшалых”. Средний стиль составляется преимущественно из слов первого разряда (“славенороссийских”), но к ним, как говорит Ломоносов, “с великою осторожностию” можно присоединять как чисто церковно-славянские, так и чисто русские слова. Наконец, низкий стиль состоит из слов третьего и первого разрядов (то есть из комбинации чисто русских и “славенороссийских” слов).
Возникающая, таким образом, стройная стилистическая система покоится на двух главных основаниях. Во-первых, она вытесняет за рамки литературного употребления как церковно-славянские, так и русские лексические крайности, то есть те элементы обоих языков, которые стоят на конечных границах общей цепи словарных средств русской литературной речи. Во-вторых, и это самое важное, в основу всей системы кладется “славенороссийское” начало русского языка, то есть такие средства, которые у русского и церковно-славянского языка являются совпадающими, общими.
В самом деле, “славенороссийские” слова, в той или иной комбинации, мы встречаем в каждом из трех стилей, устанавливаемых Ломоносовым. Но в высоком они сочетаются с чисто “славенскими”, в низком — с чисто русскими, а в среднем — с теми и другими. Следовательно, Ломоносов объявляет как бы генеральной линией развития нового русского литературного языка ту линию скрещения обеих языковых стихий, которая наметилась уже на предшествующих стадиях истории русского языка и с изумительной зоркостью была им угадана. Именно таким путем удалось Ломоносову вывести русский литературный язык на тот путь развития, который в будущем привел к такому яркому и мощному расцвету русское слово.
Расцвет русской синтаксической науки наступает в 19-том- начале 20-того века, когда получают развитие основные направления отечественного языкознания: логико-грамматическое (Ф.И.Буслаев, Н.И.Греч, К.С.Аксаков), психологическое (А.А.Потебня, Д.Н.Овсянико-Куликовский), формально-грамматическое (Ф.Ф.Фортунатов, А.М.Пешковский).
Известно, что русское языкознание дореволюционного периода, особенно прошлого века, достигло значительно больших успехов в области изучения морфологии, чем синтаксиса, несмотря на отдельные труды выдающихся русских синтаксистов, среди которых первым должно быть названо имя А.А. Потебни, а затем его учеников А.В. Попова к Д. Н. Овсянико-Куликовского.
История развития отечественного языкознания показывает, что философы и лингвисты искали и ищут те формы мысли, которые лежат в основе предложения; исследуют структуру мысли, определяющей синтаксическую членимость предложения. Мысль, выражаемая в предложении, у лингвистов 19 и 20вв. получает разные толкования и названия: у Ф.И.Буслаева – суждение, у А.А.Потебни – апперцепция, у А.А.Шахматова – психологическая коммуникация и т.д. Важно, что большинство ученых отмечает двучленный характер мысли, выражаемой в любом предложении, так как в любом предложении есть предмет мысли-речи, то есть то, о чем говорится, и то, что говорится о предмете.
А. А. Шахматов - крупнейший историк русского языка, диалектолог, специалист в области истории русского литературного языка. Читая лекции студентам Петербургского университета, Шахматов одним из первых русских филологов осознал важность научного описания не только исторического развития языка (для основной массы лингвистов начала века это был единственный достойный серьезного внимания объект), но и системы современного русского языка. Его курсы лекций по современному русскому языку сыграли решающую роль в становлении университетского курса грамматики современного русского языка. В 1911-1913 гг. Шахматов читает общий курс современного русского литературного языка, а в 1916-1920 гг. - курс синтаксиса русского языка. Уникальность построения этого курса, благодаря которой книга Шахматова “Синтаксис русского языка” занимает совершенно особое место в лингвистической литературе, заслуживает специального рассмотрения.
Синтаксисом, по Шахматову, называется “та часть грамматики, которая рассматривает способы обнаружения мышления в речи”. Однако построение основных единиц синтаксиса - предложений - невозможно без опоры на морфологические формы слова. Поэтому значительная часть морфологической информации (части речи, морфологические категории, исключая лишь конкретные образцы парадигм спряжения и склонения) относится Шахматовым к вeдению синтаксиса.
Объединяя морфологию с синтаксисом, А. А. Шахматов не был оригинален. Так же, по сути дела, поступают его предшественники, материалы исследований которых учтены в шахматовском синтаксисе, - Д. Н. Овсянико-Куликовский и А. М. Пешковский. Их синтаксические труды включают разделы, посвященные частям речи и основным морфологическим категориям.
Новаторство Шахматова заключается в том, как он соотносит морфологический и собственно синтаксический компоненты: если в работах Овсянико-Куликовского и Пешковского анализ морфологических явлений по традиции предшествует рассмотрению основного корпуса синтаксических данных, то у Шахматова синтаксическая система включает три основных части: синтаксис предложения, синтаксис словосочетания и синтаксис частей речи.
Синтаксис Шахматова основан на изучении коммуникации, которая является "психологической основой" предложения. Коммуникация понимается Шахматовым как "простейшая единица мышления", отличная от пропозиции (суждения). Как утверждает Шахматов, многие синтаксические единицы, не выражающие пропозиций в указанном смысле (Уходите! Посидел бы ты с нами! Дома ли Коля?), служат знаком коммуникации.
Расширение круга минимальных с точки зрения синтаксиса семантических объектов, реализуемых в строе предложения, созвучно стремлению современной порождающей семантики к выходу за рамки пропозиций и анализу в рамках "падежной грамматики" явлений модального плана. В. В. Виноградов подчеркивал, что учение о коммуникации "представляло значительный шаг вперед в общем развитии синтаксической теории".