В лексике различных национальных языков нашего времени есть две тенденции. Одна из них усиливает национальные, «свои» элементы словарного состава; она связана с пробуждением к самостоятельной национальной жизни десятков народов, порабощенных в течение десятилетий и столетий колонизаторами и империализмом.
Вторая же усиливает во многих языках интернациональный лексический фонд; эта тенденция связана с усилением международных государственных, культурных и научных сношений, с усилением международного общения ученых. Одновременно, таким образом, усиливаются национальные пласты лексики во многих и многих языках и вместе с тем непрерывно растет объем заимствованного словаря, включающего слово международного использования.
4. Актуальность англицизмов в современном русском языке
Заимствование англицизмов конца 20в. отвечает перечисленным выше причинам. Круг новых понятий и явлений, имеющих русское происхождение, ограничен.
Поэтому более простым и эффективным считается заимствование уже существующей номинации вместе с заимствуемым понятием и предметом. Так как передовые технологии сконцентрированы на Западе, а английский язык международный, следовательно, русский вокабуляр пополняется за счет англо американизмов.
В связи с распространением в России американских фантастических фильмов, в русском языке появилось два англицизма: киборгизация (cyborgization – замена отдельных органов человека кибернетическими устройствами как научно-техническая проблема).
Большое разнообразие косметики, неизвестной ранее русскоязычному человеку, стало причиной заимствования из английского языка слов типа: мейк-ап (make-up - макияж), консилер (consealer – карандаш корректор), лифтинг крем (lifting – cream – крем подтягивающий кожу.
С появлением новых технических средств русский язык пополнился словами из английского языка типа термопот (термос и чайник в одном), мемори стик (функция видеокамеры), роуминг (связь).
В речи русского человека активно функционируют англицизмы: гамбургер, фишбургер, чисбургер, чикенбургер, выполняя дифференцированную функцию. Лексема сэндвич несет обобщенное значение, в то время как остальные слова синонемического ряда конкретизируют значение слова сэндвич: гамбургер (внутри бифштекс), фишбургер (рыба), чисбургер (сыр), чикенбургер (цыпленок).
Не эквивалентны по своей семантике слова плеер и проигрыватель, так как англицизм номинирует компактного магнитофона с наушниками. Как видно, эти слова имеют достаточно легко выявляемые семантические различия.
Сложившаяся на базе английского языка терминология вычислительной техники легко пополняется новыми терминами английского происхождения.
Слова сайт, браузер, баннер, и другие используются в речи людей, имеющими дело с компьютерами, которых с каждым годом становится все больше и больше. Следовательно, эти англицизмы из сугубо профессиональной сферы переходят в узус русских людей.
5. Современное мнение
В заключительной главе хотелось бы привести примеры заимствований уже 21 века и взгляд современных ученых на проблему заимствований, найденной в отрывках беседы Михаила Эпштейна (философ, филолог, культуролог, литературовед, эссеист. Член российского Пен-клуба и Академии российской современной словесности. Автор свыше 20 книг и более 500 статей и эссе, переведенных на 15 иностранных языков. С 1990 года живет и работает в США. Профессор университета Эмори) с Александром Долгиным, заведующим кафедрой Прагматики культуры ГУ-ВШЭ, управляющим рекомендательным сервисом Имхонет. Беседа началась с заявления Михаила Эпштейна: «Русский язык скукоживается: сократился словарный запас…»
Александр Долгин: Мне казалось, что русский язык достаточно богат, чтобы передавать самые тонкие смыслы…
Михаил Эпштейн: Носителям языка он всегда кажется самым богатым. Однако при сравнении двух или нескольких языков картина меняется. Например, английский лексически богаче русского (по разным подсчетам – в 3–5 раз). Даже англо-русские словари, как правило, содержат больше входных слов, чем русско-английские. Лишь один факт – в русском языке не используются тезаурусы (собрания слов по тематике). В английском языке – это настольная книга, им пользуются наравне с обычными словарями. А в русском языке не набирается такое количество синонимов и родственных понятий, чтобы образовать тезаурусные ряды. Каждое «тематическое гнездо» в основном представлено одним-двумя словами, тогда как в английском или немецком их значительно больше.
А.Д.: Да, похоже, объективные симптомы – и неутешительные. Язык важен даже для геополитической конкуренции народов. Про культуру, как элитарную, так и массовую, и говорить нечего. Вероятно, когда общество не порождает новых слов, оно вообще мало что порождает.
М.Э.: В целом ряде стран – США, Франции, Германии, Японии – целенаправленно работают над развитием и самосознанием языка. В частности, проводятся акции «Слово года» и «Антислово года» (самое лживое, пропагандистское). В США этим занимается Американское диалектное общество, в которое входят крупнейшие лингвисты, журналисты, педагоги. С 2007 года я провожу такой конкурс в Центре творческого развития русского языка при Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы. Словами минувшего, 2008 года, стали «кризис», «коллайдер» и «великодержавность». В 2007 году лидировали «гламур» и «нано», включая «нанотехнологии», и «блог/блогер». В разряде жаргонизмов и неологизмов на первое место в прошлом году вышло слово «пазитиф» – чуткая реакция языка на повсеместное навязывание позитива. На второе место – «обаманна» – представление о том, что с приходом Обамы к власти с неба посыплется манна небесная. Одновременно в нем звучит «обман». Третье место заняло слово «стабилизец». А выражением года было названо «пилинг и откатинг». В этом году на статус «Слово года» претендуют: «новые бедные», «перезагрузка», «антикризисный», «обвал», «передел», «пере-» (приставка, означающая радикальные перемены)...
Выбор знаковых слов – это рефлексия общества над тем, что составляет основной нерв минувшего года. Поэтому «Слово года» – акция, имеющая важное общественно-языковое значение. Было бы интересно провести ее на Имхонете (рекомендательный сайт) – мы получили бы не только экспертное, но и читательское мнение. Вдобавок к прочитанным в прессе люди могли бы присылать слова собственного сочинения или услышанные где-то.
М.Э.: В 1920–1940-е годы лексический фонд русского языка, по крайней мере в его словарном отражении, уменьшился примерно в 2–3 раза в результате выбывания (и выбивания) культурного слоя, который его практиковал. Распространился новояз.
Новояз – это не творческое обновление языка, а сокращение, когда лишние, «вредные» слова, вызывающие свободное движение мысли, прореживаются, а остальные сводятся к двум значениям – «за» и «против». Русский язык истощился до такой степени, что творческая, проективная задача выходит сейчас на первый план.
Парадокс, но наиболее активным сообществом, формирующим язык в последние десятилетия, оказалось криминальное. Практически только оттуда приходят новые слова: «беспредел», «разборка», «отморозок», «наезжать», «распальцовка»... Сообщества журналистов, писателей, мыслителей, интеллигенции в широком смысле стесняются языкотворчества и пассивно ждут, когда народ начнет обогащать язык, как будто они сами не народ или в меньшей степени народ, чем уголовники.
А.Д.: Думаю, одна из причин – в смене элит. Интеллигенция держится за язык, справедливо видя в нем маркер принадлежности к своим. Бизнес-элита еще не настолько раскованна в поле культуры, чтобы публично экспериментировать со словом.
А.Д.: Как вы относитесь к импорту слов?
М.Э.: Ничего плохого в заимствованиях нет. Но если язык жив, он должен рождать новое и на своей собственной корневой основе. Именно так было в XVIII веке: в эпоху Петра и его преемников Россия много заимствовала из голландского, немецкого, французского, но одновременно шло интенсивное творчество на основе русских корней. Тогда появились слова «чертеж», «созвездие», «кислород», «промышленность», «чувствительность», «трогательный» и др. Их создавали Тредиаковский, Ломоносов, Карамзин, Шишков...
Если сейчас русский язык не ответит на вызов английских заимствований собственным словотворчеством, это будет означать смерть языка. При современной глобализации через несколько поколений люди начнут переходить с кириллицы на латиницу, потому что большинство русских слов будет логичнее и удобнее писать на латинице. «Бодибилдинг», «армрестлинг» или «мерчандайз» на кириллице выглядят чудовищно! Столь же чудовищно, как написанное латиницей слово «ощущение» – «oshchushchenie».
Каждый язык выбирает те графические средства, которые способствуют наилучшему представлению его слов. Если большинство слов в русском языке станут заимствованиями из английского, то и писать их будет удобнее на латинице. Придется Пушкина с Толстым переводить на латиницу. А это изменение всего культурного генофонда нации.
М.Э.: К сожалению, это не так. Язык движется от абстрактного к конкретному. В английском языке огромное число и общих слов, и конкретных, расчленяющих общую сферу. Например, по-русски есть одно слово «форма», причем оно пришло из латыни только в XVIII веке. А по-английски наряду с form, есть еще и shape, и mold.