Смекни!
smekni.com

Литература, рожденная войной (стр. 3 из 3)

Сообщение ученика о прозе в годы Великой Отечественной войны.

- В годы Великой Отечественной войны получили развитие не только стихотворные жанры, но и проза. Она представлена публицистическими и очерковыми жанрами, военным рассказом и героической повестью. Весьма разнообразны публицистические жанры: статьи, очерки, фельетоны, воззвания, письма, листовки. Статьи писали: Илья Эренбург, Леонид Леонов, Алексей Толстой, Михаил Шолохов, Всеволод Вишневский, Николай Тихонов.

По настроению военная публицистика была либо сатирической, либо лирической. В сатирических статьях беспощадному высмеиванию подвергались фашисты. Излюбленным жанром сатирической публицистики стал памфлет.

Илья Эренбург в памфлете«Их исправит могила» дает характеристику гитлеровского солдата: «...эсэсовцы не рыцари, эсэсовцы - убийцы...Они выращены как палачи... Их идеалы - это кусок сала, это серьга, вырванная с мясом, это куртка, снятая с убитого ребенка...», «Их души очерствели? Ложь. У них нет души. Это – одноклеточные твари, микробы, бездушные существа, вооруженные автоматами и минометами. Они начали свою жизнь без мыслей, без чувств, без мечтаний, без порывов. Когда им весело, они отрыгивают. Когда им плохо, они чешутся. У себя они кричат: «Хайль, Гитлер!», а попав в плен, восклицают: «Гитлер капут». Десять тысяч немцев перебывало в деревне Колицыно. К каждому из них в суровые зимние месяцы подходили русские женщины с замерзшими детьми и просили: «Пусти ребенка в избу». И ни один из десяти тысяч не пустил. Очерствели? Нет. Такими пришли в Польшу. Такими топтали Францию. Такими резвились в Греции. Бездушные выродки, человеческое мясо с ржавым железом вместо сердца. Их души после войны смягчат жены? Ложь. Жены не лучше. Жены из того же теста. Жены пишут своим мужьям: «Если детское платье в крови, ничего – я отмою»

Подобная характеристика фрицев дается в памфлетах «Скоты» и «Фриц-филосов».

Статьи, обращенные к родине и народу, были весьма разнообразны по жанру: статьи - обращения, призывы, воззвания, письма, дневники. К примеру, письма Леонида Леонова "Два письма неизвестному американскому другу", зачитаем отрывок (выразительно): «Когда в одно бессолнечное утро девочка попросилась на улицу, мать одела ее потеплее и выпустила с наказом не отходить далеко от дома; сама она собралась тем временем заделать пробоину в стене.

Ставши у ворот, маленькая боязливо улыбалась всему, что видела. Никто не замечал присмиревшего ребенка: все были заняты своим делом. Сменные немецкие караулы чеканно направлялись к своим постам. У маленькой не было ее пестрых, любовно связанных бабушкой перчаток. Ночью случился обыск, а у немецкого солдата, приходившего за трофеями, видимо, имелась девочка такого же возраста в Германии.

Шум в конце улицы привлек внимание ребенка. Объемистый автобус с фальшивыми нарисованными окнами остановился невдалеке. Сняв рукавицы и подняв капот, шофер мирно копался в моторе. Шеренга немецких пехотинцев, как бы скучая и с примкнутыми штыками, двигалась сюда, и в центре полукольца плелись безоружные местные жители, человек сорок, с узелками, старые и малые. Некоторые застегивались на ходу, потому что их внезапно выгнали из дому. Это походило на невод, который по мелкой воде тянут рыбаки. Шествие приблизилось, впереди шли дети.

Скоро мертвая петля облавы захлестнула и домик с бальзаминами, возле которого стояла моя пятилетняя героиня. Комплект был набран, и раздалась команда. Людей стали поочередно сажать внутрь фургона; слабым или неловким охотно помогали немецкие солдаты. Одна древняя русская старушка, не шибко доверяя машинам и прочим изобретениям антихриста, украдкой покрестилась при этом. Девочка удивилась не тому, что внутренность машины была обшита гладким металлом, - ее огорчило отсутствие окон, без которых ребенку немыслимо удовольствие прогулки. Она ничего не поняла и потом, когда худой и ужасно длинный солдат под руки, как русские носят самовар, понес ее к остальным, уже погруженным детям, она только улыбнулась ему на всякий случай, чтобы не уронил. В ту же минуту на крыльцо выскочила, с руками по локоть в глине, ее простоволосая мать.

Она вырвала ребенка и закричала, потому что видела накануне этот знаменитый автобус в работе. Она кричала, неистово распахнув рот, во всю силу материнской боли, и это очень удивительно, если не был слышен в Америке этот несказанный вопль. Она так кричала, что ни один из патрульных даже не посмел ударить ее прикладом, когда она рванулась и побежала с дочкой наугад, и запнулась, и упала, и лежала в чудовищной надежде, что ее почтут за мертвую или не заметят в суматохе. Но маленькая не знала, она силилась поднять мать за руку и все твердила: "Мамочка, ты не бойся... я поеду с тобой, мамочка". Она повторяла это и тогда, когда ее вторично понесли в цинковую коробку фургона. Но тогда вдруг заплакали и закричали все от жалости к маленькой, а громче всех -дети. Это был беспорядок, противный нацистскому духу, и, чтоб прекратить скандал в зародыше, в автобус поднялся хорошо выбритый ефрейтор с большим фабричным тюбиком, что хранился в его походной сумке. Из тюбика выползла черная змейка пасты, несколько густой, но, видимо, более удобной в перевозке. Протискиваясь в тесноте среди детей, военный смазывал этим лекарством против крика губы сразу затихавших ребят. Порой, для верности, он без промаха вводил свой помазок в ноздри ребенка, этот косец смерти, и, как скошенная трава, дети клонились и опускались к ногам обезумевших взрослых. Наверно, у него имелось специальное образование, так ловко он совершал свою черную процедуру. Крики затихли, и солдатам уже не составило труда отнести и вдвинуть на пол камеры, в этот людской штабель, потерявшую сознание мать.

Дверь закрыли на автоматический запор, шофер поднялся на сиденье и завел мотор, но машина не сразу отправилась на место назначения. Офицер стал закуривать, солдаты стояли "вольно". Все опять выглядело крайне мирно, ничто не нарушало тишины: ни шумливые краснодарские воробьи, ни - почему бы это? - даже треск выхлопной трубы. И хотя машина по-прежнему стояла на месте, время от времени как-то странно кренился кузов, точно самый металл содрогался от роли, предназначенной ему дьяволом. Когда папироска докурилась и прекратились эти судорожные колыхания, офицер дал знак, и машина поплыла по подмерзшим грязям за город. Там имелся глубокий противотанковый ров, куда германские городские власти ежедневно сваливали свою продукцию».

Слово учителя:

Много ужасов было сотворено на войне, много вынес наш народ…Литература запечатлела это. В годы войны между писателями и читателем установился невиданный в истории нашей литературы сердечный контакт.

Душевная близость с народом является самой примечательной и исключительной особенностью литературы 1941-1945 годов. Родина, война, смерть и бессмертие, ненависть к врагу, боевое братство и товарищество, любовь и верность, мечта о победе, раздумье о судьбе народа - вот основные мотивы военной поэзии и прозы. Литература словно вошла в войну, а война со всеми её батальными и бытовыми подробностями в литературу.

Невероятными усилиями, но победа была достигнута. 9 мая 1945 года подписан мирный договор. Низкий поклон ветеранам за нашу мирную жизнь! Спасибо! Поздравляем с 65летием со Дня Великой Победы!

Вручение цветов. Ведущие прощаются с гостями. Звучит песня «День Победы»(сл. Вл.Харитонова, муз. Д.Тухманова).