Он, по-видимому, заинтересовался литературой. Даже в Москву до Фамусова дошли слухи, что Чацкий «славно пишет, переводит». Увлечение литературой было типичным для свободомыслящей дворянской молодежи. Многие из декабристов были литераторами.
Вместе с тем Чацкого увлекает общественная деятельность. У него возникает «с министрами» связь. Однако ненадолго… в комедии ясно сказано, что «с министрами связь» закончилась у Чацкого разрывом («потом разрыв»). Таких примеров «неуспеха по службе» передовых людей из дворянской молодежи было множество. Порвал с высокими кругами П.Я. Чаадаев, отказавшись от блестящей карьеры; вышел в отставку в 1820 г. декабрист Никита Муравьев. Они были не согласны с политикой правительства, а гордость и высокие понятия о чести не позволяли им прислуживаться. Чацкий хотел служить, но делу, а не лицам: «служить бы рад, прислуживаться тошно…»
После этого Чацкий, возможно, побывал в деревне. Здесь он, по словам Фамусова, «наблажил». Очевидно, эта «блажь», приведшая к «оплошному управлению» имением, означала гуманное отношение к крепостному крестьянству и те прогрессивные хозяйственные реформы, которые отличали некоторых декабристов, например Якушина, желавших хоть чем-нибудь облегчить крепостную неволю. По-видимому, Чацкий, подобно Евгению Онегину, гнет барщины «оброком легким заменил».
Затем Чацкий отправился за границу. На «путешествия» стали тогда смотреть косо, как на проявление либерального духа и оппозиционной независимости.
Знакомство передовых русских людей с жизнью, философией, историей Западной Европы имело несомненное значение для их идейного развития. Но этот фактор не следует переоценивать. Биография грибоедовского героя свидетельствует, что еще до своего путешествия за границу он сложился как типичный представитель раннего периода декабристского движения. Высокие стремления Чацкого появились задолго до отъезда из Москвы. Его любовь к «высокому», вольнолюбие порождены русской действительностью. Они – отражение его патриотических чувств, благородной вражду к барским нравам, к крепостной морали.
Таким образом, Грибоедов впервые в русской литературе раскрыл типичные обстоятельства формирования декабриста. Вслед за Грибоедовым обратился к этой же теме и Пушкин в «Евгений Онегине». Предполагавшееся им участие Онегина в движении декабристов Пушкин связывает с его впечатлениями от странствий по России, с пробуждением патриотического сознания.
В комедии мы встречаемся уже со зрелым Чацким, с человеком со сложившимися идеями, с определенными моральными требованиями.
Рабской морали Фамусовых и Молчалиных Чацкий противопоставляет высокое, декабристское понимание чести и долга, общественной роли и обязанностей человека. Свободный и самостоятельный образ мыслей вместо безмолвного преклонения перед «мнениями чужими», независимость и гордое достоинство вместо низкопоклонства и лести перед высшими - таковы моральные принципы Чацкого. Подобно самому Грибоедову, он видит «не в наслажденьи жизни цель», а в служении обществу, родине.
Понятие подлинной чести патриота, истинного сына отечества неразрывно связывалось у грибоедовского героя с желанием вольности, с ненавистью к самовластью, к крепостникам-вельможам, которые, будучи «грабительством богаты», выдавали себя за «отцов отечества».
Чацкий – гуманист, защитник свободы и независимости личности. Рабство, крепостничество вызывает в нем резкий, решительный протест. В своей гневной речи против «судей» он разоблачает крепостническую основу грубо эгоистической философии наслаждения жизнью, присущей фамусовскому обществу. В «Несторе негодяев знатных», в помещике-балетомане, в грабителях, нашедших себе защиту в родстве, Чацкий страстно обличает ненавистный ему крепостнический строй. Особенный гнев грибоедовского героя вызывают помещичьи насилия и издевательства над личностью крестьянина.
Знаменитые слова Чацкого о «распроданных поодиночке» крестьянах имели тем большую силу, что подобные факты были в то время очень распространены. По признанию декабриста Штейнгеля, это место в комедии сильно его взволновало, оно напоминало современникам о подтвержденном в 1820 г. Государственным советом «праве» помещиков продавать крестьян поодиночке, разлучая родных. О том, что этим «правом» помещики пользовались очень часто, свидетельствует и то, что в литературе того времени на него указывал не один Грибоедов. В своем стихотворении «Смеюсь и плачу» В. Раевский обличает «барство дикое» почти словами Чацкого.
Антикрепостническая идеология Чацкого проявляется в высокой оценке характера, нравственных качеств закрепощенного народа. В противовес клеветническим утверждениям помещиков-крепостников о крепостном крестьянстве, Чацкий говорит о бодром, умном, то есть, во фразеологии декабристов, свободолюбивом народе.
В «Горе от ума» сформулирована идея национальной самостоятельности русского народа и решительно отвергнута мысль о подчинении культурного развития России иноземному влиянию. Резкий протест Чацкого вызывает дворянское низкопоклонничество перед всем иностранным, французское воспитание, обычное в барской семье. В нем грибоедовский герой видел проявление того ненавистного ему аристократического космополитизма, который выражался в рабском преклонении дворян - «полуевропейцев» перед всем иностранным, в пренебрежении к своему родному, русскому.
В комедии отмечается пропасть между дворянско-крепостническим обществом и народом и проводится мысль о громадном значении развития национальной культуры. Обличая дворянский космополитизм, Чацкий говорит в своем знаменитом монологе о «французике из Бордо», о горячей привязанности простого русского народа к своей родине, к своим национальным обычаям и языку.
Вместе с тем патриотизм Чацкого коренным образом отличается от лжепатриотизма Фамусова, вызванного боязнью влияния прогрессивных идей западноевропейского просветительства.
Патриотические идеи Чацкого выражали декабристскую идеологию, революционный патриотизм декабристов, их борьбу за национальную самобытность русской культуры. Так, например, резкий протест Чацкого против «нечистого духа», «пустого, рабского, слепого подражанья» прямо перекликается с рылеевским призывом к литераторам «стараться уничтожить дух рабского подражанья», царивший в дворянской среде.
Конечно, дворянину Чацкому еще не могли быть присущи демократические идеи, ставшие знаменем нового этапа освободительного движения. Но еще Гончаров заметил: «критика много погрешила тем, что в суде своем над знаменитыми покойниками сходила с исторической точки, забегала вперед и поражала их современным оружием. Не будем повторять ее ошибок – и не обвиним Чацкого за то, что в его горячих речах, обращенных к фамусовским гостям, нет помина об общем благе, когда уже и такой раскол от «исканий мест, от чинов», как «занятие науками и искусствами», считался «разбоем и пожаром». Вместе с тем Чацкий, декабристы в борьбе с «рабьим молчанием» видели одну из своих важных общественных задач. Декабрист Якушин, рассказывая о том раннем периоде русского освободительного движения, выразителем которого и являлся Чацкий, сообщает: «В это время главные члены «Союза благоденствия» вполне ценили предоставленный им способ действия посредством слова истины, они верили в его силу и орудовали им успешно».
Как истинный просветитель, Чацкий страстно отстаивает права разума и глубоко верит в его силу, силу слова. Одну из причин вредного влияния на русскую жизнь фамусовщины он видит в общественных «предрассудках». Понятно его страстное обличение тех, кто «сужденья черпают из забытых газет времен Очаковских и покоренья Крыма», понятно его возмущение против «старух зловещих, стариков, дряхлеющих над выдумками, вздором». Проблеме воспитания Чацкий, как и все декабристы, придает огромное значение. В разуме, в воспитании, в общественном мнении, в силе идейного и морального воздействия Чацкий видит главное и могучее средство переделки общества, изменения жизни. В его резкой критике «века минувшего» вопросы эти играют большую роль.
Как известно, Пушкин, высоко оценивший комедию в целом, критически отнесся к ее герою, напомню: он упрекнул Чацкого в том, что тот произносит свои речи перед лицом фамусовского общества. Этот отзыв великого поэта нельзя считать вполне справедливым. Люди, подобные Чацкому, громили старый мир, где только это представлялось возможным. Слово Чацкого было тогда его делом, его заслугой. Оно соответствовало его просветительским взглядам. Н.П. Огарев замечает: «Зачем Чацкий, умный человек, говорит всякую задушевную мысль при Фамусовых и Скалозубах? Пушкину это казалось неестественным. Мы не можем решить вопроса ни в пользу Пушкина, ни в пользу Грибоедова. Для нас лично оно, кажется, было бы неестественным; но, вспоминая, как в то время члены тайного общества и люди одинакового с ним убеждения говорили свои мысли вслух везде и при всех, дело становится более чем возможным – оно исторически верно. Энтузиазм во все эпохи и у всех народов не любил утаивать своих убеждений, и едва ли нам можно возразить, что Чацкий не принадлежит к тайному обществу и не стоит в рядах энтузиастов; Чацкий чувствует себя самостоятельным врагом порядка вещей своего времени». Но мы можем и оправдать Пушкина, ведь отрывок из комедии ему был привезен Пущиным и прочитан в перерывах между разговорами с другом, соответственно оценка не может являться совершенно объективной.
Грибоедов прекрасно понимал, что Чацкий за свои пламенные выступления будет осмеян и во многом просто не понят. Драматург тем фактом не только указывал на глубокую пропасть между Чацким и Фамусовыми, но и подчеркивал недостаточность и слабость надежд на силу одного слова, одних идей и убеждений.