План
1. Развитие словарного состава русского языка
2. Фразеологические единицы, их основные признаки.
3. Основные типы фразеологических единиц.
4. Практическое задание.
Развитие словарного состава русского языка.
Проблема слова в языкознании еще не может считаться всесторонне освещенной. Не подлежит сомнению, что понимание категории слова и содержание категории слова исторически менялись. Структура слова неоднородна в языках разных систем и на разных стадиях развития языка. Но если даже отвлечься от сложных вопросов истории слова как языковой категории, соотносительной с категорией предложения, в самом описании смысловой структуры слова еще останется много неясного.
Лингвисты избегают давать определение слова или исчерпывающее описание его структуры, охотно ограничивая свою задачу указанием лишь некоторых внешних (преимущественно фонетических) или внутренних (грамматических или лексико-семантических)признаков слова. При одностороннем подходе к слову сразу же выступает противоречивая сложность его структуры и общее понятие слова дробится на множество эмпирических разновидностей слов. Являются «слова фонетические», «слова грамматические», «слова лексические».
Фонетические границы слова, отмечаемые в разных языках особыми фонологическими сигналами (например, в русском языке силовым ударением и связанными с ними явлениями произношения, оглушением конечных звонких согласных и отсутствием регрессивной ассимиляции по мягкости на конце). Бывают в некоторых языках не так резко очерчены, как границы между морфемами (т.е. значимыми частями слов – корневыми или грамматическими элементами речи). С другой стороны, фонетическая грань между словом и фразой, т.е. тесной группой слов, во многих случаях также представляется неустойчивой, подвижной. Напри -мер, во французском языке «слова фонетически ничем не выделяются», а в звуковом потоке обособляются «группы слов, выражающие в процессе речи единое смысловое целое», так называемые «динамические, или ритмические, группы».
Если рассматривать структуру слова с грамматической точки зрения, то целостность и единство слова также оказываются в значительной степени иллюзорными.
«Слово есть один из мельчайших вполне самодовлеющих кусочков изолированного «Смысла», к которому сводится предложение», - формулирует Сепир. Однако не все типы слов с одинаковым удобством укладываются в эту формулу. Ведь «есть очень много слов, которые являются только морфемами, и морфем, которые иногда еще являются словами». Слово может выражать и единичное понятие, конкретное, абстрактное, и общую идею отношения (как, например, предлоги от или об или союз и), и заключенную мысль (например, афоризм Козьмы Прут- кова: «Бди!»). правда, глубокая разница между словами и морфемами как будто обнаруживается в том, что только слово способно более или менее свободно перемещаться в пределах предложения, а морфемы, входящие в состав слова, обычно неподвижны (однако ср., например: лизоблюд и блюдолиз, скалозуб и зубоскал или любомудр и мудролюб; но щелкопер и перощелк – величины разнородные).
Способность слова передвигаться и менять места внутри предложения различна в раз- ных языках. Следовательно, и этот критерий самостоятельности и обособленности слова зыбок, текуч. В таких языках, как русский, отличие слова от морфемы поддерживается невозможностью вклинить другие слова или словосочетания внутрь одного и того же слова. Но все эти признаки имеют разную ценность в применении к разным категориям слов. Например, никто, но: ни к кому; некому, но: не у кого; потому что, но: я потому не писал, что твой адрес потерял и т.п. (ср.: есть где, но: негде; нездоровится, но: не очень здоровится при отсутствии слова здоровится и т.п.).
Такие модальные («вводные») слова и частицы, как знать (Ай, моська, знать, она сильна, что лает на слона), дескать, мол и т.п., вовсе не способны быть потенциальным минимумом предложения и лишены самостоятельного значения. В этом отношении даже союзы и предлоги счастливее.
Таким образом, и с грамматической (а также лексико-семантической) тоски зрения обнаруживается разнообразия типов слов и отсутствие общих устойчивых признаков в них. Не все слова способны быть названиями, не все являются члена- ми предложения.
Даже формы соотношений и отношений между категориями слова и предложения в данной языковой системе очень разнообразны. Они зависят от при -сущих языку методов образования слов и методов связывания слов в более крупные единства. «Чем синтетичнее язык, иначе говоря, чем явственнее роль каждого слова в предложении указывает его собственными ресурсами, тем менее надобности обращаться, минуя слово, к предложению в целом». Но, с другой стороны, в структуре самого слова смысловые элементы соотносятся, сочетаются друг с другом по строго определенным законам и примыкают друг к другу в строго определенной последовательности. А это значит, что слово, состоящее не из одного корневого элемента, а из нескольких морфем, «есть кристаллизация предложения или какого-то отрывка предложения».
На фоне этих противоречий возникает мысль, что в системе языка слово есть только форма отношений между морфемами и предложениями, которые являются основными функциональными единицами речи. Оно есть «нечто определенным образом оформленное, берущее то побольше, то поменьше из концептуального материала всей мысли в целом в зависимости от «духа» данного языка». Удобство этой формулы состоит в том, что она широка и расплывчата. Под нее подойдут самые далекие грамматические и семантические типы слов: и слова-названия, и формальные, связочные слова, и междометия, и модальные слова. Ей не противоречит и употребление морфем в качестве слов.
При описании смысловой структуры слова рельефнее выступают различия между основными семантическими типами слов и шире уясняется роль грамматических факторов в разных категориях слов. Пониманию строя слова нередко мешает многозначность термина «значение». Опасности, связанные с недифференцированным употреблением этого понятия, дают себя знать в таком поверхностном и ошибочном, но идущем исстари и очень распространенном определении слова: «Словами являются звуки речи в их значениях» (иначе: «всякий звук речи, имеющий в языке значение отдельно от других звуков, являющихся словами, есть слово»). Если бы структура слова была только двусторонней, состояла лишь из звука и значения, то в языке для всякого нового понятия и представления, для всякого нового оттенка в мыслях и чувствованиях должны были бы существовать или возникать особые, отдельные слова.
Общеизвестно, что, прежде всего, слово исполняет номинативную, или дефинитивную, функцию, т.е. или является средством четкого обозначения, и тогда оно – простой знак, или средством логического определения, тогда оно – научный термин.
Слова, взятые вне системы языка в целом, лишь в их отношении к вещам и явлениям действительности, служат различными знаками, названиями этих явлений действительности, отраженных в общественном сознании. Рассматриваемые только под этим углом зрения слова, в сущности, еще лишены соотносительных языковых форм и значений. Они сближаются друг с другом фонетически, но не связаны ни грамматически, ни семантически. С точки зрения вещественных отношений связь между стол и столовая, между гость, гостинец и угостить, между дуб и дубина, между жила в прямом номинативном значении и глаголами зажилить, ужилить и т.д. оказывается немотивированной и случайной.
Значение слова далеко не совпадает с содержащимся в нем указанием на предмет, с его функцией названия, с его предметной отнесенностью (gegenstan -dlishe Beziehung).
В той мере, в какой слово содержит в себе указание на предмет, необходимо для языка знать обозначаемые словами предметы, необходимо знать весь круг соответствующей материальной культуры. Одни и те же названия в разные эпохи обозначают разные предметы и разные понятия. С другой стороны, каждая социальная среда характеризуется своеобразиями своих обозначений. Одни и те же предметы по-разному осмысляются людьми разного образования, разного миро -воззрения, разных профессиональных навыков. Поэтому одно и то же русское слово как указание на предмет включает в себя разное содержание в речи разных социальных или культурных групп.
Необходимостью считаться при изучении истории слов с историей обозначаемых ими вещей общепризнана.
Как название, как указание на предмет слово является вещью культурно-исторической. «Там, где есть общность культуры и техники, слово указывает на один и тот же предмет; там, где она нарушается, дробится и значение слова».
Однако легко заметить, что далеко не все типы слов выполняют номинативную, или дефинитивную, функцию. Ее лишены все служебные слова, в смысловой структуре которых преобладают чисто грамматические значения и отношения. Номинативная функция чужда также междометиям и так называемым «вводным» словам. Кроме того, местоименные слова, хотя и могут быть названиями, но чаще всего являются эквивалентами названий, Таким образом, уже при анализе вещественных отношений слова резко выступают различия между разными структурно-семантическими типами слов.
Переход от номинативной функции словесного языка к семантическим формам самого слова обычно связывается с коммуникативной функцией речи.
В процессе речевой коммуникации вещественное отношение и значение слова могут расходиться. Особенно ощутительно это расхождение тогда, когда слово не называет предмета или явления, а образно его характеризует (например: живые мощи, колпак – в применении к человеку, баба – по отношению к мужчине, шляпа – в переносном значении и т.п.).
В этом плане слово выступает как система форм и значений, соотносительная с другими смысловыми единицами языка.