Ты спусти на землю меня трудную,
Что копать бы землю копарулями,
А копать землю копарулями,
А и сеить семена первым часом».
А небесной Царь, милосерде свет,
Опущал на землю его трудную.
А копал он землю копарулями,
А и сеил семена первым часом,
Выростали семена другим часом,
Выжинал он семена третьим часом.
От своих трудов он стал сытым быть,
Обуватися и одеватися.
От того колена от Адамова,
От того ребра от Еввина :
Пошли христиане православныя
По всей земли Светорусския.
Живучи Адаме состарелся,
Состарелся, переставился,
Свята глава погребенная.
После по той потопе по Ноевы,
А на той горе Сионския,
У тоя главы святы Адамовы
Выростала древа кипарисова.
Ко тому-та древу кипарисову
Выпадала Книга Голубиная,
Со небес та книга повыпадала:
В долину та книга сорока пядей,
Поперек та книга двадцети пядей,
В толщину та книга тридцети пядей.
А на ту гору на Сионскую
Собиралися-соезжалися сорок царей со царевиче'
Сорок королей с королевичем,
И сорок калик со каликою,
И могучи-сильныя богатыри,
Во единой круг становилися.
Проговорит Волотомон-царь,
Волотомон-царь Волотомонович,
Сорок царей со .царевичем,
Сорок королей с королевичем,
А сорок калик со каликою
И все сильныя-могучи богатыри
А и бьют челом поклоняются
А царю Давыду Евсеечу.
«Ты премудры царь Давыд Евсеевич!
Подыми ты Книгу Голубиную,
Подыми книгу, распечатывай,
Распечатывай ты, просматривай,
Просматривай ее, прочитывай:
От чего зачался наш белой свет?
От чего зачался солнцо праведно?
От чего зачался и светел месяц?
От чего зачалася заря утрення?
От чего зачалася и вечерняя?
От чего зачалася темная ночь?
От чего зачалися часты звезды?»
Проговорит премудры царь,
Премудры царь Давыд Евсеевич:
«Вы сорок царей со царевичем,
А и сорок королей с королевичем,
И вы сорок калик со каликою,
И все сильны-могучи богатыри!
Голубина Книга не малая,
А Голубина Книга великая:
В долину книга сорока пядей,
В толщину та книга двадцети пядей,
В толщину та книга тридцети пядей,
На руках держать книгу — не удержать,
Читать книгу — не прочести.
Скажу ли я вам своею памятью,
Своею памятью, своей старою,
От чего зачался наш белой свет,
От чего зачался со(л)нцо праведно,
От чего зачался светел месяц,
От чего зачалася заря утрення,
От чего зачалася и вечерняя,
От чего зачалася темная ночь,
От чего зачалися часты звезды.
А и белой свет — от лица Божья,
Со(л)нцо праведно — от очей его,
Светел месяц — от темечка,
Темная ночь — от затылечка,
Заря утрення и вечерняя — от бровей Божьих,
Часты звезды — от кудрей Божьих!»
Все сорок царей со царевичем поклонилися,
И сорок королей с королевичем бьют челом,
И сорок калик со каликою,
Все сильны-могучи богатыри.
Проговорит Волотомон-царь,
Волотомон-царь Волотомович:
«Ты премудры царь Давыд Евсеевич!
Ты скажи, пожалуй, своею памятью,
Своею памятью стародавнею:
Да которой царь над царями царь?
Котора моря всем морям отец?
И котора рыба всем рыбам мати?
И котора гора горам мати?
И котора река рокам мати?
И котора древа всем древам отец?
И котора птица всем птицам мати?
И которой зверь всем зверям отец?
И котора трава всем травам мати?
И которой град всем градом отец?»
Проговорит премудры царь,
Премудры царь Давыд Евсеевич:
«А небесной царь — над царями царь,
Над царями царь, то Исус Христос;
Акиян-море — всем морям отец.
Почему он'всем морям отец?
Потому он всем морям отец —
Все моря из него выпали
И все реки ему покорилися.
А кит-рыба — всем рыбам мати.
Почему та кит-рыба всем рыбам мати?
Потому та кит-рыба всем рыбам мати —
На семи китах земля основана.
Ердань-река — рекам мати.
Почему Ердань-река рекам мати?
Потому Ердань-река рекам мати —
Крестился в ней сам Исус Христос.
Сионская гора — всем горам мати,—
Ростут древа кипарисовы,
А берется сера по всем церквам,
По всем церквам место ладану.
Кипарис-древа — всем древам отец.
Почему кипарис всем древам отец?
Потому древам всем отец —
На нем распят был сам Исус Христос,
То небесной Царь.
Мать божья плакала Богородица,
А плакун-травой утиралася,
Потому плакун-трава всем травам мати.
Единорог-зверь — всем зверям отец.
Почему Единорог всем зверям отец?
Потому Единорог всем зверям отец —
А и ходит он под землею,
А не держут его горы каменны,
А и те-та реки его быстрыя;
Когда выдет он из сырой земли,
А и ищет он сопротивника,
А того ли люта льва-зверя;
Сошлись оне со львом во чистом поле,
Начали оне, звери, дратися:
Охота им царями быть,
Над всемя зверями взять большину,
И дерутся оне о своей большине.
Единорог-зверь покоряется,
Покоряется он льву-зверю,
А и лев подписан — царем ему быть,
Царю быть над зверями всем,
А и хвост у него колечиком.
(А) Нагай-птица — всем птицам мати,
А живет она н(а) Акиане-море,
А вьет гнездо на белом камене;
Набежали гости корабельщики
А на то гнездо Нагай-итицы
И на его детушек на маленьких,
Нагай-птица вострепенется,
Акиан-море восколыблстся,
Кабы быстры реки разливалися,
Топят много бусы-корабли,
Топят много червленыя корабли,
А все ведь души напрасныя.
Ерусалим-град — всем градам отец.
Почему Иерусалим всем градам отец?
Потому Ерусалим всем градам отец,
Что распят был в нем Исус Христос,
Исус Христос, сам небесной царь,
Опричь царства Московского».
2. РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО
Во городе в Вифлееме
Что с вечера звезда восходила,
Со полуночи воссияла —
Что Пречистая голубица
Что Христа Бога породила,
И во пелены спеленала.
И во ясли Христа Бога полагала.
Приходили к нему персидстии цари,
Приносили ему честныя дары,
Что честныя — злато и ливаны.
«Мне не дороги ваши дары,
А мне дороги ваши души;
А я буду Бог над богами,
А я буду царь над царями,
А я выберу себе апостолов,
А я дам-то им свою печать,
А я дам-то им свое крещение,
Разошлю я их по всем странам.
Кто приемлет их, той спасется,
А не приемлет их, той мучиться будет».
3. БОГОРОДИЦА У РАСПЯТИЯ
Во городе во Руссе стоит церковь соборная,
Что соборная, богомольная.
Во той церкви Христос Бог распят:
По рукам, по ногам гвозди пробиты,
Святая кровь да вся пролита,
Что святая кровь, безгрешная.
Стоит Мати, жалко плачет.
Прилетали к ней да два ангела,
Да два ангела, два архангела:
«О чем, Мати, жалко плачешь?» —
«Уж вы, ангелы, вы, архангелы!
Уж как же мне не плакати?
Мое дитятко распят лежит,
По рукам, по ногам гвозди пробиты,
Святая кровк-да вся пролита!»
4. НЕПРОЩАЕМЫЙ ГРЕХ
[Каялся-то доброй молодец сырой земли,
Как сырой земли да сырой матери:]
- А прости, прости ты, матушка сыра земля,
А прости, прости, сыра матери,
И меня прости, покай да добра молодца.
Во первом греху прости, покай меня,—
Уж я жил-то со кумой да со крестовою,
Уж я прижил у кумы да млада отрока.
- Уж я в том греху, я могу простить,
Я могу простить, могу покаяти:
Уж ты малой был да молодёхонёк,
Умом-разумом да был глупёхонёк.
- Во втором греху покай, матушка сыра земля,
Ты покай да добра молодца,—
Я бранил отца да бранил матушку.
- Уж я в том греху тебя да ведь могу простить,
Уж могу простить, могу покаяти:
Уж ты молод был да молодёхонёк,
Своим разумом да был глупёхонёк.
- Во третьем греху покай, да мать сыра земля,
Ты покай, прости да добра молодца,—
Уж я ездил, доброй молодец, да по чисту полю,
Я убил в чистом поле купця, гостя торгового.
- Уж я в том греху тебя ведь, молодец, да не могу простить,
Не могу простить да не покаяти:
Не купця убил, гостя да не торгового,
Как убил ведь своего брата крестового,
Как порушал ведь да крёстно знаменье.
5. СТИХ К ГРЕШНОЙ ДУШЕ О ПОКАЯНИИ
Душа моя прегрешная,
Что не плачешься?
Вспомни, како кратко время
Земной твоей -жизни!
Ты плачь, душа, рыдай, грешна,
Тем утешишься!
Не успеешь тогда плакать,
Когда смерть придет.
А по смерти-то твоей
Обличат тебя грехи!
Ты проснись, душа!
Пробудись, грешна!
Не отдайся во плен
В сети дьявола!
Тесным путем, узким
Душу оживишь,
Пространным, прохладным
Душу погубишь.
Скинь одежду греховную
Покаянием!
Не покаешься в грехах своих,
Аду не минуешь,
Сведут грехи в пламень ада
Во кромешную муку!
6. ОБ ИСХОДЕ ДУШИ ОТ ТЕЛА
Человек живет на земли, как трава растет,
Всяка слава человеча, яко цвет, цветет.
В вечеру человек в беседе здрав и весел сидит,
А поутру человек той уже во гробе лежит:
Ясны очи помрачилися, язык замолчал,
Все уды онемели и недвижим весь стал.
Душа с телом расставалась, как птенец со гнездом.
Возлетает и восходит в незнакомый мир,
Оставляет все житейское попечение,
Честь и славу и богатство маловременное,
Забывает отца и мать, и жену, и чад своих,
Переселяется во ин век бесконечный;
Тамо зрит лица и вещи преужасныя,
Добрых ангел и воздушных духи темные.
Вопрошают душу ангели об делах ея,
Не дают ей ни малейшего послабления:
«Ты куда, душе, быстро течешь путем своим?
Ты должна здесь во делах своих оправдатися.
Вспомни, как на оном свете во грехах жила,—
Здесь грехами твоими, как сетьми, свяжут тя».
Встрепетавши же, тут душа вскричала жалостно:
«Вы помилуйте, помилуйте вы, добрии ангели,
Не отдайте мя, несчастную, в руки злых духов,
Но ведите мя ко Господу милосердому,
Я при смерти в делах своих покаялась,
В коих волен, милосердый Бог простит меня.
Вы же что, мои друзи, ближний сродницы,