Московский государственный университет имени Ломоносова.
Русская и американская киноверсии романа "Анна Каренина". 1
Содержание. 2
ВВЕДЕНИЕ.. 3
Анна Каренина в романе Толстого. 6
1. История Анны Карениной в кинематографе. 9
1.1 Первые экранизации. 10
1.2 Российская экранизация 1967 года. 12
1.3 Американская экранизация 1997 года. 14
2. Современное восприятие «Анны Карениной». 16
2.1 Резонанс, вызванный американской версией «Анны Карениной» 18
Заключение. 21
Сегодня, как впрочем, и всегда возникает множество споров о непонимании американцами (впрочем, не только ими) русской культуры, традиций и истории. Трудно, конечно, говорить и о том, что мы всегда показываем американцев корректно. Однако, речь в данной работе пойдет в большей степени об американцах, поэтому на них и остановимся.
Все мы прекрасно знаем, что, судя по шедеврам американского кинематографа (в том числе и современного) «американцы думают, что Россия — это где-то между Турцией и Северным полюсом. Россия, по мнению американцев, это не только непременные медведи, бесконечные снега, бескрайние степи, мужики с бородами, как у Leo Толстого и страсти, кипящие, как чай в самоваре. Это еще и откровенно семитские мужчины, составляющие цвет российского дворянства, постоянно рефлексирующие и терпящие неудачи в личной жизни. Это коммунисты в красных рубашках (иначе никто не поймет, что они коммунисты)»[1]
Подтверждений этому множество. В качестве наиболее яркого примера можно привести всем известного русского космонавта из «Армагеддона», бегающего по космическому кораблю в ушанке и устраняющего неисправности этого самого корабля с помощью старого доброго русского метода (взять ломик помощнее и ударить им посильнее). Даже недавно вышедший в прокат фильм «К-19» о советской военной подлодке, который снят все-таки весьма прилично и довольно реалистично (с точки зрения непосвященного в тайны организации работы на таком серьезном объекте как советская подлодка), оставляет после себя легкий привкус какого-то «отношения свысока».
Отношение к нам американцев обсуждается не первый десяток лет и разными людьми трактуется по-своему. Можно до бесконечности обсуждать этот вопрос, однако, назрела и другая, не менее интересная и животрепещущая тема, активно обсуждаемая всеми известными человечеству средствами массовой информации.
В последние годы появилось несколько фильмов, снятых в Голливуде по произведениям российских классиков. Аналогичные картины присутствовали и в истории отечественного кинематографа.
Вполне обоснованным является интерес критиков к картинам подобного рода, поскольку они дают нам возможность довольно подробно оценить и сравнить отношение различных культур к пониманию одной и той же проблемы.
Одним из ярчайших примеров является художественный фильм, вышедший в прокат в 1997 году. Фильм снят по известному всем роману Льва Толстого «Анна Каренина».
В данной работе автором была предпринята попытка сравнения американской версии кинофильма с советской экранизацией, вышедшей в 1967 году, прибегнув при этом к помощи критических статей.
130 лет назад, прочитав трактат Александра Дюма-сына «Мужчина — женщина», Лев Толстой задумал роман «Анна Каренина».
70-е годы ХIХ века отмечены в России обострением «женского вопроса»: открываются первые высшие женские курсы при университетах, готовится реформа законодательства о разводе, почти невозможном до тех пор. Все эти приметы времени прямо или косвенно отражаются в романе Толстого, но все же взгляд писателя направлен в самый корень проблемы: первейшая свобода женщины — свобода в любви, возможна ли она и каковы ее последствия.
Из толстой и вульгарной Татьяны Ставрович с низким лбом и маленькими азиатскими глазками в первых вариантах романа героиня превращается в Анну Каренину, какой мы ее знаем: в совершенное соединение иногда взаимоисключающих качеств. Анна изящна и естественна, энергична и грациозна, страстна и умна, искренна и тактична, сильна и уязвима, сердечна и жестока. Анна — это олицетворение женственности, Анна получилась именно классической трагической героиней.
Грех Анны неоспорим; это, прежде всего страдания ее сына: ведь именно ребенок в браке — та единая душа и плоть супругов, которую нельзя рвать на части. Но это вина именно роковая, вина без вины, ибо союз Анны с Карениным по сути был без любви, а потребность любви — главное и неистребимое свойство женской природы. И Анна упорствует в своем выборе, сначала стихийно, потом сознательно, вызывая на борьбу весь мир, пока у нее есть внутренняя опора — любовь Вронского. Но не ее вина, что избранник оказывается не способен к духовному усилию, без которого самая пылкая любовь недолговечна. Анна совершает эти усилия, пока под влиянием Вронского не превращается только в «любовницу, страстно любящую одни его ласки». Это самопредательство и свою вину перед мужем и сыном, и призрачность людских отношений вообще героиня Толстого осознает в своем последнем монологе. И сама избирает для себя казнь, достойную вины, еще и как страшный, жестокий способ избавиться от ненавистной власти тела.
Потеряв уверенность в любви Вронского, Анна не может найти опору в самой себе. Но в ней есть какая-то странная гордость, неукротимое желание невозможного: или абсолютной любви, или ненависти. Именно оно не дает ей примириться с полусчастьем, полулюбовью. Это свойство Анны — сугубо толстовское, его собственное неукротимое требование абсолютной правды, добра и чистоты, невозможное в реальной действительности и приведшее автора романа к его собственному трагическому разладу с миром. «Все неправда, все ложь, все обман, все зло!» — с этой мыслью умирает Анна ясным весенним вечером.
Погибнув, Анна не покоряется мужчине и не покоряется Року. «Нет, я не дам тебе мучить себя! — подумала она, обращаясь не к нему, а к тому, кто заставлял ее мучиться, и пошла по платформе мимо станции». Но как же не прав был первый критик романа и собеседник автора Николай Страхов[2], заметивший Толстому: «Вы безжалостны; Вы не простили Анну в самую минуту ее смерти; ее ожесточение и злоба растут до последнего мгновения».
От первой и до последней страницы Толстой жалел свою Анну, слыша, как бьется на московском вокзале ее «измученное, страшно трепетавшее сердце». В конце 30-х годов выдающийся литературовед Борис Эйхенбаум, написавший самую глубокую историю создания «Анны Карениной» и увидевший ее истоки в увлечении Толстого философией Шопенгауэра, приходил к выводу: «Толстой строит роман на самых основных, стихийных силах и процессах человеческой жизни. Женщина для него — воплощение этих элементарных сил; поэтому она оказалась в центре романа. Она гибнет уже по одному тому, что ее «воля» в конце концов зашла в тупик — «отреклась от себя»[3].
Может ли иначе, чем мифически, трактоваться в наши дни история этой героини? Сегодня, спустя 130 лет, моральный конфликт романа Толстого как будто бы исчерпан. Женские журналы наперебой рекомендуют своим читательницам завести любовника в качестве жизненного допинга и лекарства от всех болезней. Развод уподобился посещению зубного врача: чуть больше расходов, чуть меньше боли. Само материнство, в предательстве которого писатель прежде всего обвинял Анну, вот-вот перестанет быть наиболее жесткой, придуманной изощренной природой повинностью женского рода. «Дело любви» — единственно уникальное, по мнению Толстого, призвание женщины — отодвигается ею ныне на второй план перед другими, более увлекательными и прежде исключительно мужскими делами. Вот Анна Каренина — слишком женщина — не смогла, хотя и пыталась, заполнить свою жизнь ни наукой, ни педагогикой, ни сочинительством.
Редким литературным героям выпадает честь продолжить жизнь за пределами конкретного произведения, войти в массовое сознание в качестве художественного архетипа. Толстовской Анне Карениной была уготована именно такая судьба. Можно перечислить огромное число сценических и кино-интерпретаций этого образа.
Первой из великих актрис Анну Каренину сыграла Грета Гарбо. Трагическая тема несовместимости совершенного человеческого существа с реальным миром пронизывает все ее знаменитые киноработы. В ее Анне нет никакого внешнего сходства с героиней Толстого но, «оставаясь непохожими внешне, героини романа и фильма пересекаются и оказываются равновеликими в своем совершенстве. Исключительное благородство во взгляде, жесте, наклоне головы Гарбо, ее экстатическая страстность и сверхъестественная чуткость особенно поражают на фоне крутолобого Вронского в опереточной косоворотке»[4].
Закат несравненной Гарбо совпал с восхождением в Голливуде еще одной выдающейся кино-Анны — Вивьен Ли. Сыгравшая в 1947 году эту роль актриса собиралась, по собственному признанию, «отразить сильную, неистовую природу одержимости Анны, плотскую страсть, испытываемую любовниками друг к другу, и физическое естество любви»[5]. Но, стремления актрисы не совпали с планами режиссера Жюльена Дювивье, намеревавшегося снять обычную романтическую драму. Столкновение воль постановщика и исполнительницы привело к тому, что в Анне актрисе удалось по-настоящему ярко раскрыть лишь одну, зато самую русскую черту — сердечную искренность, столь часто подчеркиваемую Толстым. Именно они делают Анну – Вивьен Ли такой уязвимой в отношениях с окружающими и приводят к разрыву с ними. В отличие от Гарбо, Вивьен Ли подняла в своей Анне Карениной на символическую высоту гибель классической женственности, которая сильна именно в своей слабости.