В «Идиоте» сделана попытка собрать воедино представителей всех слоев русского общества и показать, что, несмотря на взаимную борьбу и разъединение, они обнаруживают близость и черты сходства и в отрицательных свойствах, и в положительных устремлениях. И это общее связано с внутренним раздвоением человека.
Появление такого рода человека становится у Достоевского оценочным для современного мира, который далеко ушел от идеала, потерял и забыл его.
Князь Мышкин задуман как человек, предельно приблизившийся к идеалу Христа. Достоевский решил провести дерзкий эксперимент: как выглядит современный мир, если мерить его меркой Христовой проповеди, столь желанной для избавления от зла.
Достоевский не случайно обратился к образу Христа. Здесь воплотилась идея писателя об идеале: «Человек на земле возлюбить другого как самого себя не может по заповеди Христовой, «я» препятствует, закон личности не дает. Но по закону природы человек тянется к этому идеалу. Такой идеал возможен, но в результате развития каждого личного «я» до такого состояния, когда человек не может не отдать свое «я» другим без остатка». Вот тогда и будет достигнут идеал. Но тогда же и будет исчерпана цель пребывания такого человека на земле. Такому человеку уже нужна будет другая жизнь, что и случится с князем Мышкиным (он опять уйдет в безумие, через которое и будет созерцать мир и рождать истины).
Поставив перед собой чрезвычайные задачи, Достоевский и Чернышевский не могли не прибегнуть к чрезвычайным же аналогиям. Фактически в Мышкине и Рахметове реминисцированы черты личности Христа - в двух ее ипостасях, объективно явленных в текстах Евангелий: Христос с «миром» и Христос с «мечом». Задавшись целью изобразить абсолютно идеальную личность, исходя при этом из противоположных мировоззренческих, социальных, антропологических предпосылок, Достоевский и Чернышевский не вышли тем не менее за пределы гуманистических символов и императивов культуры христианского летоисчисления - как бы сегодня это ни оспаривалось в отношении Чернышевского.
Заключение
Социальная судьба писателей-демократов, как и творчество, воссоздает драматическую историю о «новых людях» социального и идейного самоопределения русского разночинства, историю борьбы его представителей с российской действительностью. В этой борьбе и самоопределении они искали опоры в народе, в передовых идеях своего времени. Наряду с очерками, рассказами и романами из народной жизни они создали и произведения о положительном герое своего времени
Поэтому, обобщая вышеизложенное, можно сказать, что поиски лучшими героями 60-х годов «мировой гармонии» приводили к непримиримому столкновению с несовершенством окружающей действительности, а само это несовершенство осознавалось не только в социальных отношениях между людьми, но и в дисгармоничности самой человеческой природы, обрекающей каждое индивидуально неповторимое явление, личность на смерть.
Мы видим, что во второй половине 60-х годов наступает расцвет романа и повести о «новых людях». В этой беллетристике воспроизводилась история духовного формирования передового разночинца и изображалась деятельность революционера демократического периода освободительного движения.
В «Накануне» и «Отцах и детях» отсутствует история духовного формирования героя-разночинца, история его воспитания в семье, школе и в жизни. В тургеневском романе он появляется вполне сложившимся человеком. Это, конечно, в какой-то мере обедняло внутреннее содержание образа разночинца. Помяловский впервые поставил задачу преодоления тургеневского метода изображения разночинца. Автор «Мещанского счастья» обогатил русский роман аналитическим воспроизведением подробной истории духовного формирования героя-разночинца.
В противостояниях Тургенева, Чернышевского, Толстого друг другу заявляет о себе общественная борьба, определяется основной ее водораздел между идеалами революционной демократии, с одной стороны, и разными формами либерально-демократической и либерально-аристократической идеологии—с другой. Но вместе с тем все герои Толстого и Достоевского, Тургенева и Гончарова, Некрасова и Чернышевского остаются детьми своего времени, и время это накладывает на них свою неизгладимую печать, роднит их между собою.
Отсюда мысль Достоевского о том, что «человек на земле существо только развивающееся, следовательно, не оконченное, а переходное».
Эти вопросы остро переживали герои Ф.М.Достоевского, И.С.Тургенева, Л.Н.Толстого.
«Новый человек» Толстого, например, в чем-то полемичен по отношению к «новым людям» Чернышевского, а герои Чернышевского полемичны по отношению к тургеневскому Базарову
Базаровские сомнения потенциально содержат в себе проблемы, над которыми будут биться герои Достоевского от Раскольникова до Ивана Карамазова. И тот идеал «мировой гармонии», к которому придет Достоевский, будет включать в свой состав не только идею социалистического братства, но и надежду на перерождение самой природы человеческой вплоть до упований на будущую вечную жизнь и всеобщее воскресение.
Базаров — это сильная, яркая личность, им можно по-своему восхищаться, но он не идеал, он не может стать в один ряд с Оводом, Грэем, Мартином Иденом. Ему не хватает обаяния, поэтичности, которую он, кстати сказать, отрицал. Может быть, в этом повинно время, когда нужны были сильные отрицатели (человек все-таки зависит от своей эпохи), но Базаров не может быть путеводной звездой для юности.
Под влиянием пессимистических раздумий о судьбе базаровского типа в 60-х годах писатель более чем когда-либо уверовал в плодотворность «терпеливого деятельного труда» честных и образованных помещиков, т. е. класса общества, поставленного самой жизнью перед необходимостью действовать. Центральный герой «Дыма» Литвинов в связи с этим и стал для Тургенева таким полезным деятелем—не в широком, историческом, а в более узком и скромном, практическом смысле этого понятия.
Назвав настоящего положительного героя своего романа, он тем самым отверг попытку воспринимать Литвинова в качестве неудавшегося на сей раз выразителя прогрессивных общественных взглядов. Этот герой не был в глазах Тургенева идеалом общественного деятеля. Поиски лучшими героями 60-х годов «мировой гармонии» приводили к непримиримому столкновению с несовершенством окружающей действительности, а само это несовершенство осознавалось не только в социальных отношениях между людьми, но и в дисгармоничности самой человеческой природы, обрекающей каждое индивидуально неповторимое явление, личность на смерть.
При всей напряженности гуманистических исканий русской литературы XIX века она располагает лишь двумя героями, в которых воплощено авторское представление об абсолютно идеальной личности. Таковы Рахметов из «Что делать?» Чернышевского и князь Мышкин из «Идиота» Достоевского. Оба эти героя несут на себе печать мировоззренческой, эмоционально-психологической и даже психической индивидуальности их создателей.
В идеальном Рахметове поражает прежде всего его интеллектуальное могущество.
А Князь Мышкин является в романе апофеозом жертвенности, кротости, всепрощения и доброты.Именно таким представлял Достоевский Иисуса Христа.
Достоевский решил провести дерзкий эксперимент: как выглядит современный мир, если мерить его меркой Христовой проповеди, столь желанной для избавления от зла.
Итак, мы видим, что во второй половине 60-х годов наступает расцвет романа и повести о «новых людях». В этой беллетристике воспроизводилась история духовного формирования передового разночинца и изображалась деятельность революционера демократического периода освободительного движения.
Это герой, стремящийся снять роковое противоречие между словом и делом. Активный и целеустремленный, он пересоздает себя и мир в процессе постоянного и напряженного жизнестроительства. Новый герой является перед читателями в живом многообразии человеческих характеров, несет на себе печать художественной индивидуальности автора, его общественных убеждений
Библиография
1. Айзерман Л.С Беспокойный и токующий Базаров/ Литература в школе – 2002 -№2 –С.30- 34
2. Батюто А.И. Признаки великого сердца // Русская литература. - 1977. - № 2. - С.23-24.
3. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. 4-е изд. - М„ 1979.
4. Батюто А. Тургенев-романист. - Л., 1972.
5. Белинский В. Г. Взгляд на русскую литературу 1847 г. // Белинский В. Г. Полн. собр. соч.: В 13т. - М., 1956. Т. X.
6. Буянова Е. Г. Романы Ф. М. Достоевского. - М., 1998.
7. Бялый Г.А. Русский реализм конца XIX века. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1973. – 132с.
8. Гапоненко П.А. Положительно прекрасный человек/Русская литература- 2001- №2-С.102-105
9. Добролюбов Н. А. Когда же придёт настоящий день? // Добролюбов Н. А. Собр. соч.: В 9 т. - М., 1963. Т. 6.
10. Достоевский и русские писатели. Традиции. Новаторство. Мастерство: Сб. статей. - М., 1971.
11. Достоевский - художник и мыслитель: Сб. статей. - М., 1972
12. Достоевский Ф.М. Идиот.- М.,1989
13. Курляндская Г. Б. Художественный метод Тургенева-романиста-Тула, 1972.
14. Лесков Н. С. Николай Гаврилович Чернышевский в его романе «Что делать?» (Письмо к издателю «Северной пчелы»)//Собр. соч,: В 11 т.—М., 1958.-Т. 10.
15. Лебедев Ю. В. Роман И. С. Тургенева «Отцы и дети». - М., 1982.
16. Лотман Л. М. Социальный идеал, этика и эстетика Чернышевского//Идеи в русской классической литературе. - Л., 1969.—С. 227.
17. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. - М.: Гнозис, 1992. - 183с.
18. Манн Ю. «Всегдашний роман» // Тургенев И.С. Отцы и дети. — М.: Олимп, 1992. - 207с.
19. Манн Ю. Базаров и другие // Новый мир. - 1998. - № 10.
20. Маркович В. М. И. С. Тургенев и русский реалистический роман XIX века. 30-е—50-е годы. - Л., 1982.
21. Овсяннико-Куликовский Д.Н. Литературно-критические работы: В 2 т. - М.: Художественная литература, 1989. - Т. 1. - 258с.
22. Тарин И. Пророки и поэты. - М.: Терра, 1994. - Т. 3. – 146с
23. Тургенев И.С.Отцы и дети - М., 1989.
24. Тургенев И.С. Дым.- М.,1987.
25. Фридлендер Г. М. Реализм Достоевского. - М.; Л., 1964.
26. Фридлендер Г. М. Достоевский и мировая литература. - М., 1979.
27. Чернышевский Н. Г. Что делать?: Из рассказов о новых людях.-Л., 1975.
28. Чирков И. М. О стиле Достоевского. Проблематика, идеи, образы. - М., 1967.
29. Щеблыкин И.П. История русской литературы .- М.: Высш. Шк.,1985.- 1985- 551с.